Корона мечей

Найнив потеряла счет большим и маленьким мостам, по которым они пересекали каналы; под мостами проплывали баржи, передвигаемые с помощью шестов. Солнце уже поднялось над крышами и взбиралось все выше. Эта ужасная Анан совершенно явно шла не самым прямым путем, – казалось, она петляла исключительно для того, чтобы не пропустить ни одной гостиницы, – но в целом женщины шли в восточную часть города. У Найнив мелькнула мысль, что они скоро доберутся до реки, когда госпожа Анан неожиданно повернулась к ним.

– Теперь попридержите языки. Говорите, только когда вас спросят, и ни слова больше. Надоело мне с вами возиться и... – Снова нахмурив брови и пробормотав себе под нос, что она скорее всего сделала большую ошибку, госпожа Анан устремилась вперед, к дому с плоской крышей, напротив которого они стояли.

Это был небольшой дом, всего в два этажа, без единого балкона, с облупившейся штукатуркой, так что кое-где виднелись кирпичи. Его расположение вряд ли можно было назвать приятным – оглушительный грохот ткацких станков с одной стороны и кислое зловоние красильни с другой. Дверь открыла служанка, седеющая женщина с квадратной челюстью, плечами точно у кузнеца, с суровым взглядом и потным лицом. Найнив, улыбнувшись, последовала за госпожой Анан внутрь. Что бы ни творилось в этом доме, здесь несомненно находилась по крайней мере одна женщина, способная направлять.

Служанка с квадратной челюстью, очевидно, знала Сеталль Анан, но ее реакция при виде последней была довольно странной. Она присела со всем возможным уважением, но явно удивилась и вообще выглядела так, словно сомневалась, стоило ли хозяйке гостиницы появляться здесь. Вид у служанки, когда она впускала их, был весьма обеспокоенный. Однако Найнив и Илэйн тоже удостоились приветствия. Поднявшись на один лестничный марш, женщины оказались в гостиной, и служанка решительно заявила:

– Сидите спокойно и ничего не трогайте, если не хотите получить нагоняй. – И она исчезла.

Найнив взглянула на Илэйн:

– Найнив, одна женщина, умеющая направлять, – это еще ни о чем не говорит... – Ощущение, что кто-то в доме направляет, изменилось, на мгновение усилившись, а потом уменьшилось и стало даже слабее прежнего. – Даже две женщины еще ничего не означают... – Голос Илэйн звучал протестующе, но в нем сквозили нотки сомнения. – Впервые вижу служанку с такими дурными манерами.

Илэйн опустилась в красное кресло с высокой спинкой; спустя мгновение Найнив тоже уселась, правда, на самый краешек. Не из-за того, что нервничала, – от нетерпения. С какой стати ей нервничать?

Большая комната; бело-голубые плитки пола блестят, бледно-зеленые стены выглядят свежеокрашенными. Никаких признаков позолоты, но красные кресла, стоящие вдоль стен и вокруг нескольких маленьких столиков более глубокого голубого тона, чем плитки на полу, украшает прекрасная резьба. Канделябры, по всей видимости медные, отполированы до блеска. Вечнозеленые ветки аккуратной грудой лежат в чисто выметенном очаге, вдоль ниши которого тянется причудливая резьба. Выбор изображенных там сцен производил странное впечатление – жители Эбу Дар и его окрестностей называли эти фигуры тринадцатью грехами. Человек с глазами почти в пол-лица – олицетворение зависти; другой, с языком, свешивающимся чуть не до пола, – сплетня; оскаливший острые зубы и прижимающий к груди золото – алчность; и так далее. Все это вместе взятое успокоило Найнив. Тот, кто может позволить себе иметь такую комнату, в состоянии и оштукатурить дом снаружи, и если он этого не делал, то единственная причина – желание не привлекать внимания.

Служанка оставила дверь открытой, и неожиданно раздались голоса.

– Не могу поверить, что ты привела их сюда. – В тоне говорившей звучали удивление и гнев. – Ты знаешь, как мы осторожны, Сеталль. Ты знаешь даже больше, чем нужно.

– Прости меня, Реанне, – натянуто ответила госпожа Анан. – Наверно, я не подумала. Я... Поступай со мной, как сочтешь нужным. За то, что я взяла на себя смелость поручиться за поведение этих девушек. Накажи меня, если...

– Ну что ты, конечно нет! – Голос Реанне звучал почти потрясенно. – О чем ты говоришь? Я имела в виду, что ты не должна была, конечно, но... Сеталль, прости, что я позволила себе повысить голос. Скажи, что ты прощаешь меня.

– У тебя нет причин извиняться, Реанне, – уныло, но с явной неохотой произнесла хозяйка гостиницы. – Я совершила ошибку, приведя их сюда. – Нет-нет, Сеталль. Я не должна была так разговаривать с тобой. Пожалуйста, прости меня. Пожалуйста.