Корона мечей

Внезапно Ранд начал корчиться в конвульсиях, хватать ртом воздух и метаться так сильно, что рука его ударила Желтую сестру, опрокинув ее на спину. Как только ее пальцы оторвались от него, он затих. Мин подползла поближе. Он дышал уже легче, но глаза оставались закрытыми. Девушка дотронулась до щеки Ранда. Жар, похоже, спадал, хотя щека была по-прежнему горячее обычного. И бледнее.

– Что-то очень скверное, – сердито сказала Самитзу, садясь. Распахнув куртку Ранда, она схватилась за разрез в его пропитанной кровью рубашке и рванула лен.

Порез от кинжала Фейна, не длиннее ладони и неглубокий, пересекал старый круглый шрам. Даже в сумрачном свете Мин разглядела, что края новой раны сильно вздулись и воспалены, будто она нанесена не только что, а несколько дней назад. Она больше не кровоточила, но не исчезла, как должно было произойти. Так всегда бывало при Исцелении – раны затягивались прямо на глазах.

– Это, – лекторским тоном объяснила Самитзу, слегка прикоснувшись к шраму, – похоже на кисту, но вместо гноя там зло. И это, – пальцем указала она на свежую рану, – похоже, пропитано злом, но каким-то... другим. – Неожиданно она нахмурилась, глядя на стоящую над ней Зеленую, и добавила, мрачно и словно оправдываясь: – Если бы я знала, какими еще словами назвать это, Кадсуане, я бы выразилась точнее. Никогда не видела ничего похожего. Никогда. Но вот что я тебе скажу. Мне кажется, промедли я тогда хоть мгновение и не попытайся сделать все, что можно, он был бы уже мертв. Но я и так... – Вздохнув, Желтая сестра вся обмякла, будто силы внезапно оставили ее. – Но я и так уверена, что он умрет.

Мин покачала головой, пытаясь сказать «нет», но язык ей не повиновался. Она услышала, как Каралайн забормотала молитву, обеими руками вцепившись в рукав Дарлина. Дарлин хмуро смотрел на Ранда, словно пытаясь понять смысл происходящего.

Кадсуане наклонилась и похлопала Самитзу по плечу.

– Ты лучшая из ныне живущих, а может, и всех, которые когда-нибудь были, – спокойно сказала она. – Никто владеющий Исцелением не сравнится с тобой.

Кивнув, Самитзу начала подниматься и, прежде чем оказалась на ногах, вновь обрела безмятежность Айз Седай. Чего нельзя сказать о Кадсуане, которая, уперев руки в бедра, сердито смотрела на Ранда.

– Фу! Я не допущу, чтобы твоя смерть повисла на моей совести, мальчик, – проворчала она таким тоном, будто, случись это, именно он был бы во всем виноват. На этот раз она не просто прикоснулась к голове Мин, а легонько постучала по ней костяшками пальцев: – Поднимайся, девочка. Ты не бесхарактерная тряпка, это и дураку понятно, так что хватит притворяться. Дарлин, ты понесешь его. С перевязкой можно обождать. Туман не отстает от нас, и лучше поскорее убраться отсюда.

Мгновение Дарлин колебался. Может, его убедил не терпящий возражений тон Кадсуане, а может, то, что Каралайн протянула руку к его лицу, будто собираясь погладить, но внезапно он убрал меч в ножны, пробормотал что-то себе под нос и, подняв Ранда, закинул на плечо, с болтающимися руками и ногами.

Мин подняла меч с клеймом цапли и осторожно вложила его в ножны, свисающие с пояса Ранда.

– Он ему еще понадобится, – сказала она Дарлину, и тот кивнул.

Ему повезло, что он согласился; Мин верила сейчас каждому слову Зеленой сестры и не позволила бы никому думать иначе.

– Будь осторожен, Дарлин, – сказала Каралайн своим гортанным голосом, когда Кадсуане указала, в каком порядке идти. – Держись за мной, я буду защищать тебя.

Дарлин рассмеялся, тяжело дыша, и смех его все еще звучал, когда они начали подниматься сквозь холодный туман, из которого по-прежнему доносились отдаленные крики. Дарлин шел в центре с Рандом на плечах, женщины со всех сторон окружали его.

Мин понимала, что единственный толк от нее, как и от Каралайн, это дополнительная пара глаз; ножи, которые она держала наготове, бесполезны против сотканных из мглистого тумана чудищ, но Падан Фейн еще жив, и возможно, неподалеку. На этот раз она не промахнется. Каралайн тоже держала в руке кинжал и, судя по взглядам, которые она бросала через плечо на Дарлина, тяжело согнувшегося под тяжестью Ранда и с трудом поднимавшегося по склону холма, тоже была настроена защищать Возрожденного Дракона. А может, и не только его. За такой смех любая женщина простит мужчине нос хоть какой длины.

Из мрака по-прежнему то и дело возникали туманные фигуры и гибли в огне, а один раз какое-то огромное чудище разорвало на части бьющуюся лошадь, прежде чем Айз Седай уничтожили тварь. Мин почувствовала тошноту и ничуть не стыдилась; кругом умирали люди, но они, по крайней мере, пришли сюда по собственному желанию. Самый тупой солдат мог, если захотел, еще вчера сбежать отсюда, но не лошадь. Чудища возникали и гибли, и люди гибли, их крики по-прежнему раздавались будто издалека, хотя повсюду валялись куски плоти, которые еще час назад были людьми. Мин начало казаться, что ей вряд ли когда-либо доведется увидеть солнечный свет.