Корона. Официальный путеводитель по сериалу. Елизавета II и Уинстон Черчилль. Становление юной королевы

Теперь в его офисе были новейший домофон, телефоны и коммутатор, а также бар-холодильник для хранения напитков. Диковинные шкафы и гардеробы Филиппа по нажатию кнопки выбрасывали любой нужный костюм или рубашку. Многие из этих идей молодой герцог позаимствовал у своего дяди Дики Маунтбеттена, буквально помешанного на современных бытовых устройствах. Впрочем, от новейших способов экономии времени – маек «Симплекс», выкроенных с плавками с врезным гульфиком – молодой муж отказался.

Дюк пользовался необычайным уважением среди 11 сотрудников резиденции, у каждого из которых была своя собственная спальня с ковром и радио. К ним нужно было добавить «обтекаемый, белый, очень футуристический телевизор», который стоял в холле для прислуги, – это был свадебный подарок от Маунтбеттенов. А еще по дому ходили слухи о том, что у хозяина нет ни единой пижамы! «Никогда их не носил», – так якобы объяснил он это обстоятельство одному из слуг. А другой слуга примерно в то же время сообщил, что герцог совершенно не стыдится того, что его однажды утром застали в чем мать родила в постели с принцессой (которая всегда носит шелковую ночную рубашку). Сэр Фредерик Браунинг по прозвищу Бой, казначей канцелярии герцога Эдинбургского, однажды обнаружил Филиппа в бассейне, который находился через дорогу от дворца. Там он учил своих детей плавать, будучи полностью обнаженным. В общем, Кларенс-хаус славился отсутствием формальностей: так, герцога Виндзорского во время его визита в 1952 году очень впечатлили легкие ужины с самообслуживанием и самыми обычными блюдами, например сосисками с картофельным пюре. «Они жили почти как простые люди… – вспоминал Джон Гибсон, лакей из детской комнаты, который отвечал за коляску и прогулки принца Чарльза. – С куда меньшими церемониями, чем некоторые из тех, с кем я общался вне дворца и кто стоял на социальной лестнице гораздо ниже их». И Елизавета, и Филипп любили играть со своими детьми в большом сквере, который Кларенс-хаус делил с Сент-Джеймсским дворцом.

В феврале 1952 года молодая чета столкнулась с неожиданной проблемой. После вступления Елизаветы на престол они решили остаться в своем уютном, самолично спроектированном доме – вопреки традициям и ожиданиям истеблишмента, предполагавшего, что они переедут в величественный Букингемский дворец. Но Филипп и Елизавета решили, что не хотят жить «в этом хаосе».

Оставшись в Кларенс-хаусе, молодые супруги не просто избавились от всех хлопот, связанных с переездом. У Филиппа, довольного современной обстановкой, над созданием которой он так много работал, развилась сильнейшая антипатия к холодной формальности Большого дворца – штаб-квартиры тех, кого молодые придворные называли «стариканами». Неудивительно, что Филипп сразу же почувствовал неодобрительное отношение к себе со стороны главы «стариканов» Томми Ласеллса. Однако у молодого человека нашелся типично английский аргумент – прецедент! Самый первый хозяин Кларенс-хауса остался жить в нем и после того, как в 1830 году стал королем Вильгельмом IV: каждое утро он неспешно отправлялся из Кларенс-хауса «на службу» в расположенный буквально в двух шагах Сент-Джеймсский дворец.

Филипп изложил свою позицию на этот счет в одном из документов при полной поддержке жены – и приобрел неожиданного союзника. Королева Елизавета, ныне королева-мать, очень не хотела переезжать из давно обжитых покоев в Большом дворце, и зять попал в точку. Он утверждал, что если заглянуть в будущее всего на 20 лет или около того, то станет ясно, что Чарльзу как будущему принцу Уэльскому потребуется собственная резиденция. Как своего рода пристройка к Сент-Джеймсскому дворцу, где проходило множество королевских мероприятий, Кларенс-хаус был идеальной штаб-квартирой для наследника престола. Если же там будет проживать энергичная и вечно молодая королева-мать, то принц его занять не сможет. Кстати говоря, именно это в действительности и произошло. Пока была жива королева-мать, принц Чарльз проживал в относительно удаленном Кенсингтонском дворце. В Сент-Джеймсский дворец он переселился в 2003 году, когда ему было далеко за пятьдесят.

Впрочем, аргументы Филиппа никак не повлияли на мнение Ласеллса и других «стариканов». Последних также решительно поддержал Уинстон Черчилль. Букингемский дворец, настаивал премьер-министр, это издавна устоявшийся центр и символ прокоролевских и национальных настроений, и у монарха нет другого выбора, кроме как жить там. В начале апреля 1952 года Елизавета, Филипп и их дети отправились в Виндзор на пасхальные каникулы, а когда они вернулись в Лондон, то выяснилось, что они должны переехать в Букингемский дворец. Произошло это всего через несколько дней после вступления королевы на трон и только подтверждало непреходящую устойчивость традиций династии Виндзоров. Таким образом, в течение нескольких месяцев герцог Эдинбургский потерял три вещи, которые любил больше всего, – военно-морскую карьеру, резиденцию и собственную фамилию. Но зато он остался счастливым мужем.