Корона, огонь и медные крылья

– Лиалешь, – сказал он, – это очень просто. Пока царь теней смотрел на всё сквозь пальцы, тени могли бродить по дворцу, а кое-кто из них считал возможным – уж не знаю почему – оказывать тебе услуги. Но теперь царь отзывает всех своих подданных до самой смерти Тхарайя, понимаешь? Ты останешься без охраны – а Лаа-Гра тут же прикажет избавиться от тебя. И не надейся, что кто-нибудь за тебя отомстит.

– Тхарайя вернётся, – сказала я.

Я уже успела понять всё. Наверное, те, кто сообщал мне о том, как умрёт Тхарайя, более-менее знали, о чём говорят. Наверное, они правы: у моего бесценного мужа не в обычае бегать от выполнения долга. Я только принять это не могла. Не могла – и всё. Я была готова настаивать на своём и топать ногами, не слушая никаких разумных доводов.

Я не умела представить Тхарайя мёртвым, а они все торопились его похоронить… Впрочем, Лаа-Гра кричал, что Тхарайя мёртв, когда война ещё только началась. Теперь я точно знала, что это ложь; после той его лжи мне было легко представить себе, что все остальные тоже лгут, лгут, лгут – как бы правдоподобно ни звучали их слова.

– Лиалешь, – сказал Нур-Тийе, – ты так умна и смела – а ведёшь себя так глупо. Неужели ты хочешь, чтобы солдаты Лаа-Гра содрали с тебя кожу заживо?

Шуарле когда-то говорил, что глубоко дышит, когда хочет успокоиться. Я сделала несколько быстрых и глубоких вдохов и заставила себя успокоиться ради Эда. Ничего-ничего, думала я, в конце концов, я могу просто притвориться, что поверила. Сделать вид. Пусть Нур-Тийе говорит, что хочет – но я знаю: Тхарайя хранят боги. Оба. Господь наш и Нут.

А может, ещё и Солнце Керима и Сейад.

– Хорошо, – сказала я через силу. – Я поняла. Ты заботишься обо мне. Но как ты можешь мне помочь, Нур-Тийе? Я же обречена!

Он улыбнулся милой открытой улыбкой.

– Лиалешь, закон не запрещает младшему брату унаследовать жену старшего. Ты восхитила меня – и в тот день, когда Тхарайя показал тебя покойному отцу, и нынешней ночью, когда ты посмела отчитать Лаа-Гра. Ты необыкновенная женщина, Лиалешь, и я готов спасти тебя и приблизить к себе, несмотря на то что ты принадлежала Тхарайя.

Услышав это, я почти не удивилась. Кажется, я даже не была по-настоящему оскорблена. Меня только позабавило выражение лица Нур-Тийе – его снисходительная нежность. Он вовсе не спрашивал, намерена ли я принять его решение, и не ожидал ответа, а лишь ставил меня в известность.

Ну, хорошо же, подумала я и спросила:

– А что станет с моей свитой?

Нур-Тийе улыбнулся ещё более снисходительно и вальяжно.

– Демоницу удушат на похоронах Тхарайя, как старшую жену, если она доживёт до похорон, – сказал он. – Кастрата-демона, я думаю, удушат раньше. Лаа-Гра не выносит ни аглийе, ни полукровок; он, наверное, уже распорядился избавиться от них, как только представится возможность… А кто ещё у тебя в свите?

– Сейад, няня малыша, – сказала я машинально.

– Шаманка? – Нур-Тийе задумался и перестал улыбаться. – Лиалешь… ну ты же понимаешь, что у тебя будут человеческие дети?

– Ах вот как? – сказала я, сдерживая собственный гнев, как норовистую лошадь. – Ты желаешь спасти меня, но убить моего ребёнка? Твои поступки поражают благородством.

– Это не твой ребёнок, а Тхарайя, – возразил Нур-Тийе.

– Да, моего мужа и твоего брата, – сказала я, удивляясь собственному тону. – Уж не говоря о том, что ко мне это дитя тоже имеет отношение. Но это уже не важно. Я изменяю собственному естеству, беседуя с мужчиной, способным убить младенца.

Лицо Нур-Тийе удивлённо вытянулось.

– Я бы понял, если бы это был человеческий ребёнок, – сказал он, явственно пытаясь не унижать себя раздражением. – Но это демонёнок, Лиалешь. Подумай, как будешь мучиться, когда он вырастет… и потом – неумно и опасно оставлять на этом берегу кровь Тхарайя…

– Это напрасный разговор, – сказала я. – И он мне неприятен.

– Ты, оказывается, капризна, – сказал Нур-Тийе с сожалением. – Но дело в том, что твои повадки и твоя отвага зацепили меня за живое. Я готов уступить женщине. Я даже найду знахаря, который сделает это существо безопасным, и позволю тебе нянчиться с чудовищем, если ты хочешь. Надеюсь, ты образумишься, когда у тебя родятся нормальные дети.

– Жаль, что тебя не сделали безопасным в младенчестве, – вырвалось у меня. – Я ухожу.

Кровь бросилась Нур-Тийе в лицо. Он в ярости вскочил – и со стоном крайней досады опустился обратно. Мой страж-тень вышел из воздуха рядом со мной; его светящийся меч был обнажён и направлен Нур-Тийе в горло.

– Кому ты служишь?! – выкрикнул принц, почти вне себя, указывая на тень вытянутой ладонью: «Именно ты тут и некстати!» – Разве ты не слыхал приказа вашего царя?!

– Нет, я не слыхал, – мой страж покачал головой, и мне послышалась ледяная издёвка в потустороннем шелесте его голоса.

– Я – принц, тень! – рявкнул Нур-Тийе.

– Младший, – губы тени дрогнули, обнажив ужасные клыки. – Тебе лучше не двигаться с места, младший принц, иначе у твоего старшего брата будет меньше соперников по трону!

– Лиалешь! – воскликнул Нур-Тийе. – Тот, кто слишком благоволит чудовищам – накликает беду!