Корона порока

Окончательно приняв свой истинный облик, Леон попытался подняться, но ничего не вышло.

— Не надо, — с дрожью в голосе попросила я и потянулась к магу. — Ты ранен!

Но чародей меня будто не слышал. Он шумно вздохнул, а в следующий миг с кончиков его пальцев сорвался свет, что окутал раненую ногу. Леон стиснул челюсти, но не сумел сдержать стон, сорвавшийся с его губ.

Я отшатнулась, боясь случайно коснуться сети огненных чар, но глаз оторвать не могла. Пораженно глядела, как пламя медленно унимается, концентрируясь в том месте, где прошло копье Амили. Когда свет магии окончательно погас, я с облегчением увидела, что Леону удалось остановить кровотечение. Однако на бедре парня под прожженными брюками виднелась огромная обугленная рана, покрытая темной коркой.

— Я почти лекарь, Ари, — прерывисто дыша, напомнил Леон, — и если на этом отборе мне и суждено умереть, то точно не от кровотечения.

Он криво улыбнулся, а у меня от подступивших слез защипало глаза. Скольких же усилий Леону стоила эта ободряющая усмешка! Мне нестерпимо хотелось обнять его, прижаться к его крепкой, часто вздымающейся груди и прильнуть к губам жадным поцелуем. Казалось, только так я докажу себе, что с Леоном все в порядке, что он со мной, здесь…

Но я отринула это желание, напомнив себе, в эпицентре какого кошмара находимся. Леон уже пострадал по моей вине. И я не позволю, чтобы это повторилось вновь. Да, одно ранение маг залечил. Но насколько еще хватит его сил, чтобы хотя бы не отключиться?

Я подхватила Леона за плечи и помогла ему подняться. Он держался не особо устойчиво и слегка покачивался, но точно мог идти, и это уже казалось чудом.

Ничего не видя перед собой от шока, я даже не знала, куда веду нас обоих. Просто шла, придерживая Леона, и старалась не смотреть на изуродованную ногу мага, не плакать и не впадать в истерику. Но шум погони, чувство, будто я загнанный зверь, рычание псов и злобные крики преследующих чародеев… Все это давило на виски, сливалось в единый неразборчивый шум. Перед глазами то ли от волнения и страха, то ли от выступивших слез все расплывалось.

А потом откуда-то из тени леса послышался вопль:

— Взять!

Я взвизгнула и, зажмурившись, прижалась к Леону. Он обхватил меня руками, словно защищая собой, а я вцепилась в его изодранную рубашку и задрожала всем телом в ожидании. Сейчас десятки челюстей разорвут нас на части.

Из темноты на нас бросилась поджарая тень гончей. Собака прыгнула, а потом… пронеслась мимо, умчавшись куда-то в сторону, где на дороге горели огни.

Леон, тоже заметив странное поведение животного, только крепче прижал меня к себе, готовясь к нападению. Но его не случилось ни в эту секунду, ни потом.

Десятки теней проносились мимо, рычали где-то в глубине леса. Пронзительный, надсадный лай сливался в неразборчивый грозный гул, звенящий на обочине. Недоумение преследователей, которое слышалось в их голосах, молниеносно сменилось паникой.

Среди этого кошмара звенел и голос Амили. Сначала она что-то строго приказывала, но ее уверенность очень скоро пропала. Чародейка звала на помощь. Из-за собачьего лая я не разобрала слов — лишь крик, который становился все громче, пронзительнее, переходя в вопль.

Кожа покрылась липкими мурашками, а в груди похолодело. Истошный визг Амили смешивался с испуганными криками людей и устрашающим глухим рычанием псов.

Вспышка. Пламя.

Кто-то заскулил. Амили или ее гончая?

А потом все повторилось. Псы будто сошли с ума, ожесточенно вновь и вновь с остервенением нападая на свою жертву.

Последний вскрик колдуньи отозвался во мне тошнотой, по телу растекся колючий холод, а в голове билась единственная мысль: «Бежать!»

Но не успела я сделать и двух шагов, все еще крепко сжимая пальцы Леона, как он вырвал руку и, заметно хромая, направился в противоположную сторону. К дороге, откуда все еще доносились звуки собачьего пира. Я остановилась, перед глазами поплыло. Бесконечное мгновение я глядела вслед исчезающему за деревьями магу. Почему Леон не убегает от беды, а идет ей навстречу?

Голос внутри настойчиво уговаривал бежать. Сейчас у меня наверняка есть шанс. Ворота рядом, ничего не стоит их преодолеть. Но вместо того, чтобы завершить задуманное, я почему-то сквозь кусты двинулась за Леоном.

Магический свет слепил глаза. Обострившийся от адреналина слух ловил новые чужие крики, всхлипы, голоса, дрожащие в истерике. Люди, сумевшие взять себя в руки раньше других, отгоняли собак магией, даже не обращая на нас с Леоном, неудавшихся беглецов, внимания.

Догадка вспыхнула молнией, когда в свете магических сфер я различила лежащего на земле человека. Хотя сложно назвать человеком изорванное клыками месиво. Чем больше я различала деталей, тем ощутимее и тяжелее становился ком подступающей рвоты.

Очертания тела расплывчато перетекали в лужу темно-красной крови, в которой будто тонула Амили Лондейл. Ее руки раскинуты, на правой кисти не хватало пальцев, а левая лежала в растекающемся алом озере. В животе зияла глубокая рваная рана, из которой мерзко выглядывали ошметки органов, блестящих от крови в искусственном свете.