Корона за холодное серебро

Они добрались до гребня очередного из все более крутых холмов; взмыленные лошади неслись во весь опор, седоки хлестали скакунов без надежды сохранить их – и вдруг открылась последняя долина перед Кутумбанами, что вздыбились посреди равнин. Там боевая монахиня и ее пленитель наконец увидели то, что до сих пор принимали на веру: лагерь столь же впечатляющих размеров, как тот, который они оставили позади, только здесь реяли не алые знамена, а кобальтовые.

Не поверь Еретик собранным в последней деревне слухам о том, что кобальтовые спустились с гор и разбили здесь лагерь, они бы нипочем не нашли его вовремя. Если бы разведчики заметили их раньше, пока они огибали лагерь имперцев, то поймали бы уже час назад и все молитвы самотанской королевы остались бы без ответа. Если бы Еретик с утра не расковал сестре Портолес ноги, ей бы пришлось ехать, сидя боком. И если имперцы, гнавшиеся за ними, стреляли бы лучше…

– Падшая сучья Матерь! – выкрикнула Портолес, когда стрела вонзилась ей в голень, заставив сильнее пнуть измученную лошадь.

Огонь поднялся до колена и спустился к лодыжке, но все, о чем она могла молиться, – чтобы в ее скакуне нашлась еще капля сил… А потом Еретик торжествующе завопил, и она, оглянувшись, поняла, что багряные всадники остановились на вершине холма, прекратив погоню. Посмотрев на долину, сестра увидела, что навстречу мчится дюжина двойников тех багряных, но только с синими гербами, и эти конники выглядят ненамного приветливее, чем оставшиеся позади…

Еретик, казалось, чуть не раскаивался, когда их остановили перед командирским шатром. Его распахнутые глаза сказали сестре Портолес: он и мысли не допускал, что Кобальтовый отряд окажется столь огромным. С того места в долине, где их перехватил конный дозор, они добирались до сердца лагеря больше часа. Остановка у белого шатра, где стрелу протолкнули сквозь мясо и наложили на рану повязку, заняла едва ли десять минут, прочее время было потрачено на упорный подъем по склону, покрытому лабиринтом палаток. Над ними нависал Язык Жаворонка – впечатляющая защита для армейских тылов.

– Ждите, – сказала могучая кавалересса, которая встретила их у первых палаток.

Она отослала дозорных и лично сопроводила пленников в лагерь. Женщина вошла в последний широкий, но более ничем не примечательный шатер, не называя себя, и изнутри донеслись приглушенные голоса. Еретик нервно засвистал, потирая руки на утреннем холодке, – пот уже высох, паника улеглась. Рыцарша вернулась с двумя стражниками.

– Эти ребята заберут все ваше оружие, потом вы войдете и повторите командованию то, что сообщили нам.

– Можно… – Еретик виновато посмотрел на Портолес. – Погодите, дайте снять с нее цепи.

– Хочешь расковать свою пленницу, перед тем как войти в командирский шатер? – Кавалерессу это, похоже, позабавило. – По-моему, не стоит.

– Это было нужно только для того, чтобы доставить ее сюда, – пояснил Еретик. – Она не опасна.

– Это правда? – Суровая кавалересса вгляделась в глаза Портолес. – Такая большая женщина – и не опасна? И кувалда, которую мы сняли с вашей вьючной лошади, наверное, принадлежит твоему задохлику?

– Вы же слышали задохлика, – ответила Портолес. – Я ничуть не опасна. Кувалда – чтобы подковывать лошадей.

– Слушайте… – начал Еретик, но рыцарша его оборвала:

– Нет, это ты послушай, сынок! Мне страсть до чего хочется узнать, как плюгавому недокормышу удалось надеть наручники на этакую здоровячку. И я думаю, ты споешь эту песню одинаково хорошо, в цепях твоя пленница или нет. А теперь заходите.

Вот так Портолес, пригнув голову, прошла под шестом и оказалась в командирском шатре Кобальтового отряда. Карты и бумаги на столе были перевернуты, и вся мятежная команда встала при ее появлении, как будто это была иностранная сановница, которую они надеялись охмурить, а не подозреваемая в шпионаже и даже хуже. Еретик, входя, налетел на нее сзади, а кавалересса зашла последней с обнаженным, как у других стражниц, клинком в руке. Принесли два табурета, поставили по другую сторону стола, и молодая непорочновская женщина, которая явно была здесь главной, взмахом руки велела сесть. В свете фонаря копна темных волос девушки могла быть даже и кобальтовой, но Портолес грустно вздохнула: эту армию точно вела не староста Курска. А значит, миссия провалилась, врученное королевой оружие бесполезно, и сестру сейчас будут мучить – долго и безжалостно.

– Что ж, Борис из Диадемы, песенка, которую ты спел моим дозорным, заинтриговала меня настолько, что я дала тебе аудиенцию, – произнесла непорочновская девушка. Ее виночерпий наполнил чашку горячим калди и подал Еретику. – Я генерал Чи Хён Бонг, командир Кобальтового отряда, и в данный момент ты можешь рассчитывать на мое полное внимание.

Бонг? Подавшись вперед на своем табурете, Портолес уставилась на девушку, пытаясь обнаружить семейное сходство… Может быть, Бонг – распространенная среди непорочных фамилия? А если нет, если эта генеральша – дочь Канг Хо и Джун Хвана…