Коронный разряд

Кое-как я поднял веки. В первый миг показалось, что в зените надо мной — палящее солнце, прожигающее меня насквозь. Но после неудачной попытки пошевелиться выступили странные детали, которые никак не могли принадлежать обычному светилу в небесах. На самой периферии зрения — там, где яркий свет слегка приглушался и давал синему небу шанс отвоевать немного пространства от окружающей белизны, плыла в сиянии, закручиваясь по часовой стрелке, золотистая пыльца. Словно тополиный пух, разлетающийся повсюду в июне, она то поднималась ввысь, то медленно кружила по спирали, приближаясь к моему телу. И в местах, где касалась кожи, чувствовалось легкое, но уже приятное жжение. Обжигающий жар отступал, сменившись приятным горячеватым теплом…

Сложнее всего было заметить в этом ярком свете силуэт лица. Он был прямо в центре сияния, но не прятал от него в своей тени, а словно бы даже усиливал — смотреть было обжигающе больно. Но когда я все же всмотрелся в него и узнал, то — приятно.

— Ты опять мне снишься.

— Всё… — устало отвалилась Ника в сторону.

А направленный на меня жар в тот же миг разлетелся пыльцой, которую подхватил порыв ветра, унося в сторону.

— Что значит «всё»? — возмутился я. — В прошлый раз молоком с медом поили!

— Молока нет, — односложно и устало ответили мне откуда-то справа, словно из травы. — Мед есть. Хочешь?

— Потом, — вынес я вердикт, прислушавшись к себе.

Без молока не так интересно.

Попробовал пошевелиться и понял, что в этот раз получается — не так легко, как обычно поутру, но это ведь сон, и тут все такое — неспешное и протяжное.

Только что в моем сне делает огромная туша медведя, безжизненно распластанная в десятке шагов слева и основательно попахивающая паленой шкурой?

Недоуменно повернулся в другую сторону, чтобы увидеть Нику, устало лежащую на боку, положив локоть под голову, в испачканном, прорванном в паре мест платье. Чуть в стороне от нее лежала сумка с гостинцами из дома, в которой просматривалась и банка меда, и все остальное — прямоугольное, плоское, разное, что было положено нам в путь-дорогу. А еще дальше на поляне валялся кусок самолета с аж двумя целыми креслами.

— Ты что, опять спасла мне жизнь?.. — сопоставив увиденное и признав реальным, спросил я ошеломленно.

— Ага, — буркнула Ника, не открывая глаз.

— У тебя же талант не работает.

— Сейчас встану и стукну… — лениво пробормотала она тем тоном, который гарантировал — не встанет и не стукнет.

Во дела… И что теперь с ней делать, как награждать? Как должно выглядеть «что угодно» с двойным коэффициентом?

— Значит, починился, — довольно откинулся я на спину.

Рядом почувствовалось дуновение воздуха, и свет солнца (которое, кстати, оказалось вообще с другой стороны, чем мне привиделось в самом начале) закрыло тенью.

Приоткрыл глаза, увидел Нику, гневно стоящую надо мной, уперев руки в бока.

— Если ты сейчас скажешь, что и это запланировал, я тебя!..

— Планировал умирать? — недоуменно поднял я бровь.

— Ну ладно, — смутившись, отступила она было на пару шагов. — Хотя стоп! Ты мне тут не увиливай! А ну прямым текстом: ты планировал это или нет?!

— Не в таком виде, но эта ветка присутствовала, — почувствовал я себя неуютно, но все же неохотно выдал правду.

— Ах ве-этка… — ангельским тоном пропела она. — А это ты планировал?! — взъярилась Ника и попыталась пнуть лежачего.

Лежачий включил щиты.

— Ай! — подскочила она на здоровой ноге, оберегая вторую, отбитую. — А ну убери защиту, трус!

— Не порть отличную работу хорошего человека!

— Какую еще работу?!

— Твою, — примирительно улыбнулся я, попытавшись шевельнуться и болезненно скривившись.

Фантомные боли все еще ходили по телу.

Ника фыркнула, но повторять попытку не стала. Вместо этого злой и пружинящей походкой направилась к медвежьей туше — видимо, скидывать всю накопившуюся ярость.

— А ну не трожь! Это редкий вид!.. Ника!.. Да у него от шерсти танковый выстрел отлетает!

В итоге обошлось без очередной травмы, а Ника с ворчанием вернулась обратно и, изображая обиду, уселась спиной ко мне, не доходя несколько шагов.

— Извини, — почувствовал я себя неловко.

— Не составляй больше планов со мной, ладно? — глухо произнесла она.

— Вы все должны быть счастливы, хотите вы этого или нет, — не согласился я.

— Я хочу сама решать, как мне быть счастливой.

— Но у тебя же не получалось! — возразил я.

— Лучший хирург на курсе. Ресторан в хорошем месте. У папы дела наладились.

— Но ведь таланта не было?.. — спросил я в тишину и, не дождавшись ответа, констатировал: — А теперь — есть. Сейчас в университете восстановят. В больнице на руках станут носить, лишь бы там была. Государственные органы пылинки стряхивать будут, только бы Целитель твоего уровня в Москве и дальше жил. Папе руку станут важные люди пожимать.

— С чего бы это? — покосилась она.

— А вон, видишь, туша на траве лежит? — махнул я рукой, не поднимаясь.

— Ну и?..

— Это князь. Природный. Один из сильнейших. А ты его почти убила.

— Не я, — тут же чуть нервно отказалась Ника. — Это твоя победа!