Коронованный череп. Преступление в повозке

– Мисс Стреттон видела вас на вершине холма рядом с гранитной глыбой, которая в дальнейшем перегородила дорогу. Это была именно та глыба, в которую врезался автомобиль Боуринга, – заявил Освальд.

– Господин Форд! – с яростью воскликнул баронет, когда адвокат закончил свою речь. – Мисс Стреттон – мой друг. Она не стала бы такое говорить…

– Но это правда, отец?

– Нет, Дерика, душой клянусь, меня там не было. Я сделал то, о чем уже рассказал, а когда Полуин уехал на моем мопеде, я пешком отправился к особняку и на пляж.

Девушка посмотрела на Форда, а он – на нее.

– Странно! – с удивлением произнес адвокат. – Интересно, а не изображал ли вас кто-нибудь, сэр Ганнибал? Мисс Стреттон утверждает, что видела именно вас.

– Не знаю, кто мог устроить подобный маскарад, – помедлив, ответил сэр Тревик. – Но меня и близко не было к месту убийства. Однако вам лучше поделиться со мной всем, что вы узнали, и тогда, вероятно, мы прольем свет на этот инцидент.

– Я от вас ничего не скрою, – заверил его юрист, – но взамен и от вас требуется совершенная откровенность.

– Ладно. Продолжайте.

Адвокат был вынужден довольствоваться этим зыбким обещанием. Он рассказал сэру Ганнибалу о разговоре с Иосией, о неожиданном появлении Моргана, о визите мисс Стреттон в хижину Анака и, наконец, подробно изложил то, что поведала им молодая миссис Боуринг про Полуина, также известного как Крент.

Баронет спокойно все выслушал, держа дочь за руку и не прерывая Освальда почти до самого конца истории, хотя, судя по выражению лица аристократа, он был возмущен. Когда рассказ уже подходил к концу, сэр Тревик не выдержал.

– Хватит! Достаточно! – воскликнул он. – Крент – мой враг.

– Вот как? – удивилась Дерика. – Думаешь, это он убил господина Боуринга?

– Нет, – резко объявил ее отец. – Они с Боурингом сговорились, чтобы уничтожить меня. Есть определенная истина в том, что вам сообщила миссис Крент, как и в истории ее мужа. Полуин, или Крент – называйте его как угодно, – настоящий злодей. Он был нашим с Джоном партнером в Африке, но вел себя так отвратительно, что нам пришлось его вышвырнуть. Он вечно устраивал нам неприятности с туземцами.

– А насчет подделанных бумаг – это правда? – поинтересовался Форд.

– Правда. Но я никогда не шантажировал ими Боуринга. Я просто держал их под рукой как гарантию того, что он не попытается мне навредить. Я занимался бизнесом с алмазами не совсем честно, но был не хуже других. Господин Боуринг все знал и время от времени пытался запугать меня, угрожая рассказать о моих махинациях жителям Санкт-Эвалдса. Но я пригрозил, что, если он это сделает, я подам на него в суд за подделку моей подписи. Бумаги… Да, все в мире повторяется, – с горечью произнес сэр Ганнибал. – Джон подделал их в недобрый час, а я завладел ими с помощью Крента. Боуринг и так зарабатывал больше чем достаточно, ему не было резона что-то фальсифицировать, но он все же пошел на это, надеясь захватить еще больший куш. В результате сделка сорвалась, я ничего не получил и остался ни с чем, а Джон превратился в миллионера.

– Имея компрометирующие бумаги, вы могли вытребовать у него свою долю, – заметил Форд.

– Нет, – возразил сэр Тревик. – Я совершил много низких поступков, но шантажировать не стал бы.

– Но вы участвовали в продаже алмазов, сэр Ганнибал, вы вправе претендовать на свою часть.

– Разумеется. Однако, пока я был в Кейптауне, а Боуринг в Рэнде, он подделал мою подпись и купил от моего имени много алмазов, надеясь исчезнуть с ними навсегда. Вот только Крент…

– Называй его Полуином, отец, так будет понятнее, – вмешалась Дерика.

Ганнибал кивнул и продолжил:

– Через Полуина я раздобыл фальшивые бумаги и пообещал Боурингу встречу в суде, если он попытается скрыться с моей долей алмазов. Он согласился все уладить. Но потом произошла эта ужасная история с Мертвой головой, и я сам оказался в его власти.

– Отец! – На глазах дочери баронета выступили слезы. – Ты и вправду убил сына колдуна Мулу?

– Нет. Это сделал Боуринг. Но они с Полуином обставили все так, что все посчитали убийцей меня, ведь именно в моих руках очутился алмаз, ради которого застрелили сына знахаря. Боуринг отдал мне про´клятый камень и не стал забирать его назад.

– А почему вы просто-напросто не выбросили его? – быстро спросил Форд.

– Мой дорогой Освальд! Алмаз стоил пять тысяч фунтов, и, кроме того, если бы я даже выбросил его, это не доказало бы моей невиновности. Джон убедил бы всех, что я – преступник, да и Полуин готов был поклясться, будто это я убил зулуса. Поэтому я покинул Африку таким же бедным, как приехал туда, и поселился в Санкт-Эвалдсе. Остальную часть моей жизни ты, Дерика, видела своими глазами.

– Но ведь господин Боуринг дал вам денег? – озадаченно произнес Освальд.