Коронованный наемник (СИ)

- Сиятельный государь, я вынуждена просить вашего милостивого прощения за свою неловкость. Я лишь недавно оправилась от тяжелого недуга, а потому несколько рассеяна. Вы несомненно утомлены долгой дорогой по морозу, а я совсем забыла о гостеприимстве. Право, непростительно для хозяйки, но прошу ваше величество не счесть мою неучтивость признаком непочтения. Не желаете ли продолжить беседу в малом зале? В отличие от большого, он превосходно протоплен. Я немедленно велю подать лучшего вина. Формальности подождут, не правда ли, господин комендант?

Трандуил, подлинный виртуоз дворцовых недомолвок и иносказаний, поклонился:

- Миледи, я тронут вашей заботой.

…Высокие резные двери малого зала захлопнулись, отрезая внешний мир, и Леголас обернулся к Йолафу с широкой улыбкой:

- Ну, здравствуй, дружище!

Комендант слегка растерянно покачал головой, тоже улыбаясь:

- Эру милосердный, так вот ты каков! Я ведь толком и не видел тебя эльфом… Как же я рад! Я весь извелся за эти дни!

Он шагнул навстречу принцу, протягивая руку, но Леголас отмахнулся и бесцеремонно обнял бывшего мятежника.

- Я тоже тебя в этаких чинах не встречал! – усмехнулся он, а потом добавил тихо и серьезно, – спасибо, друг. Спасибо за все!

Отстранившись от коменданта, Леголас низко склонился перед Эрсилией:

- Сударыня, простите, я настоящий мужлан! Позвольте приветствовать вас, я счастлив видеть вас в добром здравии!

- Как и я – вас, – мягко улыбнулась княжна и вдруг осеклась, глядя куда-то за плечо лихолесца.

- О Эру… Простите, принц, – прошептала она, бледнея, и Леголас обернулся. Один из сопровождавших короля эльфов снял шлем: перед Эрсилией стояла раскрасневшаяся с мороза Камрин.

День прошел быстро и сумбурно. Столица все еще продолжала траур по почившему князю, а потому ужин в честь иноземного монарха прошел в атмосфере торжественной, но сдержанной. Леголас почти не показывался в парадных залах – у него были несомненно более важные заботы: принца ждали соратники. И он не отсчитывал времени, с головой уйдя в водоворот общего ликования, объятий, рукопожатий, сбивчивых вопросов и восторгов.

Элемир и Эртуил со своими десятками сопровождали Йолафа и Сарна до оврага близ орочьего штаба, предполагая, что Леголаса придется вызволять из плена. Но, узнав, что битвы не предвидится, Сарн отослал двадцать соратников обратно в столицу, и те вернулись, принеся с собой груз тягостного и бессильного ожидания, в коем эльфийский отряд и провел все эти нескончаемые несколько дней. А теперь все в мире встало на положенное ему место, и даже скорбь о павших утратила прежнюю щемящую горечь, обратившись светлой печалью, и в шрамах недавних боев утихла боль.

Но принца ждали не только здесь. В рыцарских казармах он первым делом лицом к лицу столкнулся с Гослином, и здоровяк выронил седло, которое волок к конюшне:

- Мать честная! Милорд принц! – завопил тот в своей простецкой и бесхитростной манере, – жив-здоров, вот чтоб мне провалиться!

И здесь тоже началась бестолковая и радостная кутерьма. Леннарт тепло и искренне приветствовал Леголаса, что-то громогласно орал восхищенный Холгер, и лихолесцу казалось, что никогда не отделяли от него этих людей ни тягостные подозрения, ни молчаливое почтение к его беде. Нет, многим и прежде не было особого дела до судьбы иноземного вельможи, слишком много собственных бед и мытарств занимали ирин-таурских мятежников. Но бывают мгновения, когда все подробности становятся бессмысленными, а на первый план выходит лишь упоительное чувство победы, светозарного триумфа, способного хоть на миг убедить любого скептика, что все равно все в мире преодолимо, и даже такая странная и редкостная птица, как справедливость, порой готова доверчиво сесть на окно…

…В замок Леголас вернулся порядком во хмелю и безудержно счастливый. В его покоях горели канделябры. Йолаф и Сарн уже ждали его. Нет, не на очередной военный совет. Просто эту ночь глупо было тратить на сон, расточительно пренебрегая часами безмятежного душевного света и покоя, на которые так скупа прижимистая жизнь.

- Кэмми и Эрсилия до утра не наговорятся, – Йолаф поправил покосившуюся свечу и опустился в кресло, – завтра съезжу, повидаюсь с Сармагатом.

Его голос был ровен и спокоен, но Леголас услышал в нем ноты печали и покачал головой:

- Не горюй, друг. Камрин сияет, как роса в первых лучах. У нее легко на сердце, и уезжает она с любимым, так порадуйся за нее.

Йолаф вздохнул и усмехнулся:

- Как ни странно, я в это верю. Только все равно не по себе мне сестренку отпускать. Эх, Кэмми… Ладно, вам сейчас только мои причитания слушать. Давайте лучше выпьем. Вы, господа, на свадьбу-то мою пожалуете, или теперь вы в наш медвежий угол ни ногой?

- Побойся Эру! – Леголас многозначительно стукнул о стол ножкой кубка, – я в жизни не пропущу такое событие, особенно после всего, что мы вместе пережили.

Он задумался на миг, а потом добавил: