Короны

— От психотипа в основном. Еще на самой заре использования Шлема Канторович со Штольцом решили, что им нужны только послушные, спокойные перспективные дети. Которые после того, как вырастут, не станут проблемой. Понимаешь?

— Да. Понимаю.

— Я был против. Только кто меня послушает. Мне все Гошей в глаза тыкали. Мол, такой сильный психокинетик, а контролировать его почти никто не может.

— А почему против был? — Проигнорировал часть рассказа о своем несостоявшемся убийце Туров. — Вроде бы, логично все.

— Да потому что прогон через Антишлем вроде химической кастрации, только для мозга. Что бы ты ни делал, сколько бы Сеансов ни проходил, подняться уже не сможешь.

— А я и после первого, и после второго Сеанса шестеркой остался.

— Повезло, — кивнул Руслан. — Видимо, увидели, что ты лентяй редкостный.

— С чего это я лентяй? — возмутился Туров.

— А кто же еще? С заданной шестерки после первого Сеанса за столько лет не подняться, для этого, Ваня, талант нужен. Редкостный талант.

Они замолчали. Иван скорее от обиды, а Руслан потому что все уже сказал. Неторопливо цокали копытами лошади, негромко переговаривались телекинетики впереди, то и дело слышался натужный хохот Ольги, точно она специально смеялась так громко, чтобы ее услышали, ворочались в соломе связанные телепаты. Турову на минуту показалось, что, несмотря на весь антураж, именно сейчас он наконец среди своих. До конца не знакомых, мускулистых соотечественников, намного старше его самого, но вместе с тем таких близких и родных. Парадокс какой-то.

— Руслан.

Мёнемейстер вновь повторил свой обряд с осмотром пленных и ответил на призыв Турова спокойным взглядом.

— Руслан, а если постоянно упражняться, то скоро я стану психокинетиком?

— Ты и так психокинетик, — спокойно принялся объяснять тот. — Только используешь…

— Да понял я, понял, — перебил его Иван. — Я имею в виду, что называется по факту психокинетиком стану?

— Не знаю, — равнодушно пожал плечами Мёнемейстер. — Способности к обучению у всех разные. Восприятие, опять же, разное. Может, несколько месяцев, а может, лет десять.

— Десять лет, — разочарованно выдохнул Туров. — Десять лет, это, конечно…

— Не так долго как кажется. Говорю же, у всех по-разному.

Теперь они замолчали окончательно, проехав еще с полчаса не проронив ни слова, пока не остановились на привал.

Вообще Ивана удивляла нездоровая любовь телекинетиков к физическому труду. Казалось, тех хлебом не корми, дай что-нибудь потаскать, поколоть, собрать, разобрать. Вот и сейчас, остановились они у небольшой речушки. Костю отправили за дровами, хотя вон оно сухое дерево, разок примени способности, и дров тебе до самой ночи, но нет, ручками все, ручками.

Или вот сам Руслан что выдумал — воды набрать надо: лошадей напоить, самим похлебку приготовить. Надо, так надо. Ты же телекинетик, возьми сверху, к речке не спускаясь, да зачерпни сколько тебе надо. Нет, куда там, так с илом можно набрать. Вот и бродили, ноги все в вечерней росе вымочили, пока с отвесного берега нашли спуск к воде.

Казалось Турову, что он в этой компании самое слабое звено. Даже Фергус с Халилем при деле, один костер разжигает, второй птицу ощипывает, которую Ил поймал. Пионеры, блин.

— Ваня, — прозвучал голос Руслана.

Туров шел молча, держа в руках худенькие ведра, сквозь которые вода сбегала на землю живой прозрачной змейкой. Он даже не сразу услышал, что кинетик окликнул его. Понимание пришло позже, когда вместе с поворотом головы Иван увидел, как Мёнемейстер выливает на него холодную речную воду.

— Ты что…? — не выдержал он.

На мгновение, на самую крошечную долю секунды Турову показалось, что вода разделяется на еле заметные капельки, останавливается, противясь его воле. Вот-вот и Иван сможет совладать с ней, она просто повиснет в воздухе, застывшим, не пролившимся дождем. Еще чуть-чуть…

Иван даже сам поверил, что справится, как вдруг на него обрушился ледяной поток. Он вздрогнул, по телу электрическим разрядом пробежала дрожь, поднимая волосы на руках и заставляя тело покрыться гусиной кожей.

— Ттты ддддебил, ччто ллли? — стуча зубами, спросил Иван.

— Ничего, ничего, — Руслан ловко снимал с него одежду, довольно при этом улыбаясь. — Почти получилось. Почти…

Туров не стал спрашивать, что там у него получилось. Сдавалось ему, господин Мёнемейстер слегка не в себе, как минимум. Вот и взгляд у него изменился, стал живой, заинтересованный. Рот расползся в улыбке, что для Руслана вообще явление удивительное — непонятно, что кинетику приносит такую огромную радость?

Сидящие у костра при виде полуголого замерзшего Вани подвинулись, а кто-то сразу бережно накрыл его плащом. Ну нет, это уже становилось совсем странным. Марат тоже улыбался как придурочный, Костя радостно чесал затылок, Ольга с интересом смотрела на Турова. Будто в первый раз видела.

— Ну что? — Спросил Марат. — Психо?

— Психо, психо, — ответил Руслан.

— Вы о чем вообще? — повернул голову Иван, пытаясь найти в сумерках мощный торс Мёнемейстера.