Короны

— А, ну это, так вот. Опасный он был. Взгляд у него тяжелый, как телега, груженная товаром, ага. А глаз не отвести. Точно не позволяет он тебе. И всегда все о тебе знает. Такой вот он. Даже, бывало, стоит вроде посмеивается, вроде настроение хорошее, а глазом так, шмыг, у тебя внутри все и обрывается. Вот такой он был.

— Ну ты там нарассказываешь сейчас мальчику, — буркнул Веглас. Поворочался немного, покряхтел, да и открыл глаза. — Весь сон своей болтовней согнали.

Роман Валерьевич сел, едва покачиваясь на ровном королевском тракте, и огляделся. Бутылку, спрятанную Кейном в ногах, он заметил сразу, однако ничего не сказал. О страсти к спиртному, водящейся за Нотаниэлем, он предупредил сразу. Дамну по большому счету было все равно, уж пьяных он навидался. Не самый плохой люд. Некоторые, конечно, гневаются, порой дерутся, но есть и другие — что пожалеют, а иногда и милостыню дадут. Вот и Кейн Нотаниэль, захмелев, начинал улыбаться, по-отечески трепать Кристиана по волосам, вспоминать случаи из жизни. Что и говорить, Дамну их новый попутчик нравился.

— Кейн, следи лучше за дорогой, мы не должны опоздать, — указал учитель, заметив, как Нотаниэль чуть съехал с дороги.

— Роман Валерьевич, вы уж, ну это, не беспокойтесь, в общем. Я ж эти земли знаю.

— Поэтому с нами и едешь. Следи за проселком, скоро съезжать.

— Учитель, а почему не поехать и дальше главным королевским трактом? — спросил Кристиан. — Так и быстрее, и удобнее.

— Нельзя, — только и ответил Веглас. — Надо ехать по другой дороге. Кейн, не пей больше.

— Ну это, там больше ничего и нет, — весело ответил Нотаниэль.

— Ну мне-то ты не ври, последняя бутылка осталась. Хотел вечером перед сном распить.

Кейн Нотаниэль замолк, однако смущенным не выглядел. Напротив, он весело подмигнул Кристиану, а весь его вид словно говорил «видишь, какой старик». Дамн знал, и не такое видал. Роман Валерьевич порой выкидывал такие фокусы, что…

Кристиану внезапно перебило дыхание, точно кто с силой ударил по груди, в глазах потемнело, но лишь на мгновение, в голову стукнуло быстро и тяжело. Дамн вцепился в повозку и посмотрел сначала на удивленного учителя, потом на Кейна.

— Останови! — потребовал он.

— Чего?

— Останови, говорю, сейчас же!

Нотаниэль потянул поводья на себя и поскреб еще несколько дней назад стриженную и мытую голову. Роман Валерьевич удивленно поднялся.

— Кристиан, я не знаю, что ты делаешь, но ты меняешь будущее, — он помолчал еще немного. Смотрит, понял Дамн. — Все, теперь я тоже вижу, веди нас.

Кристиан спрыгнул на землю и пошел в сторону от тракта. Ему приходилось буквально продираться через густой колючий кустарник, но Дамн не обращал внимания на исцарапанные руки. В висках стучала кровь, сердце колотилось все сильнее и сильнее. Когда Кристиан уже стал думать, что ему почудилось, привиделось дурным мороком, то заметил его…

Мертвец лежал, широко раскинув ноги в дорогих наголенниках и набедренниках. Он и при жизни не отличался особой худобой, а на жаре и вовсе вздулся, пальцы превратились в вареные колбаски, лицо потеряло бывшую ранее форму, на шее зияла широкая, запекшаяся темная рана. Кристиана затошнило, но подоспевший сзади учитель развернул его к себе и прижал к плечу.

— Не смотри, не смотри. Незачем тебе. Незачем.

Кейн Нотаниэль по-хозяйски окинул взглядом умершего.

— Ну это, Роман Валерьевич, пойдем отсюда от греха. Плохой мертвец.

— Разве мертвецы бывают хорошими? — спросил учитель.

— Которые своей смертью умерли, почему ж нет. Или нищие, за них не вступится никто. Чего ж в них плохого?

— Ну тогда пойдем, пойдем.

Кейн наклонился и принялся снимать с мертвеца дорогие кольца. Долгое время ему это не удавалось, пальцы вспухли, и тогда Нотаниэль достал небольшой нож, используемый им для еды.

— Даже не смей, — негромко, но твердо сказал учитель.

— Ну это, Роман Валерьевич, — умоляюще протянул Кейн.

— Нет, я сказал.

— Меч хоть можно взять? Пропадет же.

— Меч возьми и пойдем.

Кейн Нотаниэль вытащил из ножен меч, погрыз зачем-то рукоять, потом поплевал на нее, протер и довольно улыбнулся.

— Пойдем, пойдем, сам же говоришь, что мертвец плохой, — потянул его за рукав Веглас.

— И то верно, Роман Валерьевич, — сказал Кейн. В глазах его мелькало желание стянуть что-нибудь еще, но учитель был настойчив.

Проехали молча они до самого проселка, и лишь свернув к еле заметной на сухой земле колее, слова, будто растрясшиеся на кочках, сами посыпались из путников.

— Что за душегубы такие, которые драгоценности не забрали? — удивлялся Кейн Нотаниэль. — Один меч чего стоит, — он с любовью посмотрел на клинок. — Золотых десять, если не больше.

— Да, странно, — согласился учитель.

— Ну это, тут все понятно. Дорогу кому-то перешел. Кому-то очень серьезному. У мертвеца на нагруднике герб знакомый — два медных ключа вместе. Не помню, что за фамилия.

— Ферблуны, — негромко подсказал Кристиан. — Это семья Ферблунов.

— Точно, — хлопнул себя по лбу Кейн. — Не самые последние люди в королевстве. Далеко не самые последние.

— Судя по драгоценностям, обмундированию и мечу, скорее всего, Отец семьи.