Короткая ночь (СИ)

— Да я схожу в воскресенье к Соломону в местечко, — откликнулся с лавки дед. — Побалякаем заодно.

— Аленку с собой возьмите — развеяться трошки, — пробурчал Савел. Он-то хорошо понимал, что коли батьку отпустить одного, тот непременно застрянет в местечковом трактире и домой заявится хорошо если к понедельнику.

Леся порадовалась такому повороту: какое ни есть, а все развлечение. Местечковая жизнь, конечно, не многим веселее деревенской, да и само местечко, почитай, все та же большая деревня, только что населенная в основном жидами. Но она так устала от всех этих колющих взглядов и пакостного шепота, ей так хотелось хоть ненадолго вырваться из Длыми, что предложи ей пешком сбегать до Бреста — побежала бы без оглядки. Да и со старым Соломоном она рада была бы повидаться. Галичи с незапамятных времен покупали у него соль, Леся росла у него на глазах, и старик всегда умилялся, глядя на хорошенькую темноглазую девочку, и всегда давал ей что-нибудь в гостинец: то яблочко, то сизого чернослива, то цветных леденцов, слипшихся от долгого хранения.

Итак, решено: она вместе с дедом отправляется в местечко. Глядишь, и случится там что-нибудь интересное. Ведь именно так, помнится, начинаются все сказки: с отправления в дальнюю дорогу. Ну, дорога-то, положим, не такая и дальняя, а сказка… Какие для нее теперь сказки! Вон янтарная нить под рукавом жмет, беспокоит руку…

Назавтра она и в самом деле проснулась задолго до петухов, когда сизый туманный сумрак едва начал редеть. Второпях накинула паневу, затянув узлом гашник, наспех заплела каштановую косу. В сенях споткнулась о ведро — каким-то чудом оно не загремело. Ведро, гряды, капуста — с этим успеется! Сперва — главное…

Она не стала пробираться задворками, рассудив, что если кто и встанет в такую рань, то первым делом как раз и побежит на зады. Неслышной тенью метнулась она по безлюдной улице — мимо черных окон, мимо неясных плетней, тонущих в клубах сизо-голубого тумана. Горюнцова хата — с самого краю, даже немного на отшибе; чтобы до нее добраться, надо полдеревни пройти. Ох, не дай Боже, кто увидит, да еще с этими янтарями, зажатыми в кулаке…

Обошлось. Вот она, заветная хата. Темная и печальная, по-прежнему такая родная, несмотря ни на что, она словно пришла на помощь, заслонив почерневшим боком от нескромных глаз. Немного девушка постояла, прижимаясь к ее стене, к старым шершавым бревнам, и на какой-то миг ей показалось, будто она готовится предать в себе что-то важное, но что? Эту хату? Яся? Свое детство? Тень покойной Агриппины? Или даже более того — собственную душу, вместившую все это?

Стряхнув наваждение, она метнулась к окну, что выходило на улицу. Одна створка была приотворена, и за ней буйно цвела лелеемая Янкой розовая герань, тоже знакомая до боли. Сколько раз поливала она ее в прежние дни, ставшие теперь такими далекими…

Но что это? Показалось ей, или в самом деле заметила она в глубине темной горницы какое-то движение? Она крепко зажмурилась, отчетливо понимая, что это не поможет, что пусть она ничего не видит, а уж ее-то изнутри видно прекрасно: ее изящная головка четко рисуется на фоне светлеющего окна. Последним усилием она вскинула руку, бросая янтарную нитку на деревянный подоконник. Янтари упали с легким стуком, который, однако, показался ей громом небесным. Она еще успела заметить, как они легли причудливо свернувшейся змейкой, золотой на матово-сером. В ту же секунду она скользнула прочь, растаяв в зыбком тумане.

Тем же утром Горюнец краем уха подслушал девичьи разговоры.

— Слыхали про нашу ведьму? — заливался чей-то голос. — В воскресенье в местечко собралась — перед жидами хвостом крутить!

— Все-то ей неймется, окаянной! — заходилась злобой другая. — Жидов ей теперь захотелось!

— А чего же? — ерничал третий голос. — Солдат у нее уж был, шляхтич — был, гайдук тоже был… А вот жидов пока не бывало, так с чего бы ей — этакий случай упускать?

— А ведь будто и за делом: к Соломону за солью!

«Соль, соль…» — что-то беспокойно заворошилось на дне его памяти.

«Соль… Соломон… Местечко…» — силился он что-то вспомнить — и не мог. А вспомнить было необходимо: какая-то неясная тревога исходила от этих образов.

Ах да, конечно же! Местечко… Лавчонка старого Соломона, где он всегда покупает соль… Стекла маленькой витрины, ослепительно горящие на солнце…

Глава восемнадцатая

Итак, в назначенный день, отстояв воскресную службу, Леся с дедом отправились в местечко. По дороге за ними нежданно увязался Василь, которому вдруг тоже что-то срочно понадобилось купить у Соломона. Нельзя сказать, чтобы Леся была рада такому попутчику. Она ничего не имела против Васи, но, тем не менее, все это казалось ей очень и очень странным. Отчего-то не покидало ощущение, что все это неспроста.