Короткая рокировка

- Вы ищите повод, - неверяще проговорил он. - Трудно ненавидеть без причины, правда? Вы так заботились о том, чтобы предоставить эти причины мне, что ничего не оставили для себя…

Снейп вздрогнул, удивление так четко отразилось на его лице, что юноша предпочел отвернуться. Почему-то он знал, что профессор ему не ответит. Происходи разговор в Хогвартсе… о, да! Снейп нашел бы подходящие слова, чтобы Гарри почувствовал себя жалким червем и поспешил укрыться в гриффиндорской гостиной, в надежде как можно дольше не попадаться на глаза злобному профессору. Но они были не в Хогвартсе, и что-то неуловимо изменилось, словно необходимость в противостоянии отпала за неимением зрителей и судей, а сами они еще не привыкли к мысли, что делить им, в сущности, нечего.

- Страшное дело - привычка, не так ли, профессор Снейп? - тихо поинтересовался Гарри, заново прислушиваясь к обращению, к которому так привык за семь лет в Хогвартсе. Последнюю неделю он говорил либо «сэр», либо просто «профессор» и тот ни разу его не поправил, словно официальность потеряла смысл. Да для них все так и было.

- Мне следовало больше внимания уделять вашим манерам, - сухо отозвался Снейп, - но кто же знал, что вам и на этот раз удастся выкрутиться, мистер Поттер?

Гарри тихонько фыркнул: слова профессора в кои-то веки не ранили его. Наверное, потому, что не смогли обмануть. Он услышал именно то, что Снейп никогда не произнес бы по доброй воле: «НАМ удалось выкрутиться, сэр, - поправил он про себя, - как бы отвратительно вам ни было в этом сознаться»…

Снейп не позволил Гарри действовать самостоятельно. Возможно потому, что предпочитал до последнего держать ситуацию под контролем. Юноша невозмутимо приблизился к зельевару, позволил тому привлечь себя ближе, чувствуя властную хватку, когда профессор сжал его плечи, и они аппарировали. Молча.

Едва оказавшись возле Запретного Леса, Снейп с такой злостью оттолкнул Гарри, что тот чудом устоял на ногах, но даже не возмутился. Кошмар закончился. Начиналась сказка, о которой он, признаться, мечтал. Особенно во время каникул, запертый Дамблдором в доме Дурслей, чувствующий свою ненужность и отверженность. Как было приятно представлять себя победителем! Закрыв глаза, переноситься в мир, где его больше не станут попрекать неоправданной славой, где признание окажется неподдельным, а восхищение истинным. И этот новый мир, в котором Гарри мог быть собой, теперь принадлежал ему, только почему-то юноша больше не испытывал в нем прежней необходимости.

Их ждали. Едва они приблизились к воротам Хогвартса, множество лиц, внезапная волна голосов, жужжание фотокамер - все это ринулось к нему, хоть Гарри и представить не мог, каким образом такое количество людей оповестили о его прибытии. Дамблдор пытался освободить пространство вокруг воскресшего героя, но старания директора не увенчались успехом. Гермиона оказалась возле Гарри первой и через минуту, оглушенный, опешивший и немного испуганный, юноша понял, что она рыдает у него на плече, что-то сбивчиво повторяя и размазывая по лицу слезы. Рон подойти так и не решился. Кто-то торопился задавать вопросы, кто-то кричал «слава!», и пока юноша добрался до лестницы, у него начала болеть голова от этого многоголосья.

Дамблдор, оценив его состояние, отгородил Гарри от толпы, в которой юноша наконец-то начал узнавать однокурсников, и пропустил вперед. Уже возле самой двери Гарри обернулся, но сборище было столь безлико, что разглядеть участников столпотворения стало еще труднее, и, по мере того, как студенты и репортеры наседали, сгрудившись возле ступеней, мельтешение в глазах лишь усиливалось. Различить он смог только одного человека, да и то потому, что он стоял в отдалении, словно не имел к происходящему ни малейшего отношения. Профессор Снейп равнодушно взирал на скопище людей и, хоть Гарри не мог четко видеть с такого расстояния, он был готов поклясться, что во взгляде профессора присутствует нескрываемое отвращение. Наверное, ему полагалось бы оскорбиться, но вместо этого юноша еще раз обвел глазами собравшихся людей и отвернулся, скрывая невеселую усмешку.

Глава 7.

Несколько дней прошло как в тумане. Гарри не мог прийти в себя от резкой смены обстановки, да и суета вокруг его персоны никоим образом этому не способствовала. Занятия отменили, вместо учебы ему пришлось посетить порядка полудюжины пресс-конференций в Министерстве Магии, отвечать на однообразные вопросы, а потом пережить собственное награждение Орденом Мерлина первой степени за… убийство. Возможно, он слишком устал от бесконечных церемоний, от неискренних заверений в преданности и восхищении, но во время торжественной речи министра едва не расхохотался прямо на помосте, стоя возле украшенной венками трибуны. Его действительно награждали за убийство. И не только Лорда. К счастью, Гарри вовремя прикусил язык, так что церемония прошла без эксцессов.