Короткая рокировка

Он не удивился, что Снейп тоже оказался вовлечен в эту кутерьму, но воспринимал ее с исключительным равнодушием, и даже во время вручения ему медали не нашлось тех, кто рискнул бы затянуть хвалебную речь. Уже на третьем предложении профессор раздраженно заметил, что он в курсе собственных заслуг и сделал все возможное, чтобы облегчить задачу «мистеру Поттеру», после чего спешно покинул праздное сборище.

А потом вдруг все успокоилось. Ажиотаж сошел на нет, на первой странице «Ежедневного Пророка» вместо фотографии Гарри Поттера появилось лицо заместителя министра по связям с общественностью, сообщавшего о предотвращении нападения группы Упивающихся на магглорожденного испанского консула, и страсти закипели вокруг чудом миновавшего международного скандала. Гарри наконец-то вздохнул с облегчением.

С Дамблдором они говорили всего один раз, сразу по возвращении, но и этой беседы Гарри хватило. Он не сорвался только чудом, начав накручивать себя уже на пути к кабинету директора, чему способствовало молчание спутника: за весь путь Дамблдор не проронил ни слова. Молчал он и тогда, когда Гарри уселся в глубокое кресло, положил руки на подлокотники и вызывающе вздернул подбородок. Чай, принесенный домовым эльфом, остывал в цветастой фарфоровой чашке, а директор прохаживался мимо стола, подобрав рукава мантии, старчески покашливая, но начинать разговор не спешил. Злость достигла пика и растворилась, не найдя выхода. Осталось опустошение и чувство, что этого Дамблдор и добивался, предпочитая не торопить события.

- Гарри, - директор остановился в нескольких шагах от юноши, и вздохнул. - Это было жестоко, Гарри. Но ты должен понять…

- Я понимаю, - согласился он.

Дамблдор запнулся, непроизвольно потер сухощавое запястье ладонью другой руки, оглянулся на приоткрытое окно, потянулся за палочкой, но передумал и, подойдя вплотную, притворил его без помощи магии. Сильный сквозняк, ощущаемый Гарри на протяжении нескольких минут, исчез, но портьера продолжала тихонько колыхаться, видно в старой раме были щели.

- Ты огорчен, растерян, тебе может показаться, что у тебя не осталось друзей, но это не так, - словно уговаривая ребенка перестать капризничать, произнес директор, медленно развернувшись к Гарри. - Если бы я знал, где ты нашел пристанище, я смог бы поддержать тебя - все мы поддержали бы, пусть незаметно, но…

Альбус снова вздохнул и пригладил бороду, что-то бормоча себе под нос. Гарри молчал, только сильнее стиснул подлокотники.

- Вас искали. Действительно искали, Гарри. Да, я допустил ошибку. Да, нужно было оставить тебе прикрытие, но найти ничем не примечательный дом среди сотен маггловских коттеджей не так-то просто. Даже для лучших магов. Всего каких-то пару дней помедлить - и у тебя было бы подкрепление, лучшие авроры последовали бы за тобой. Да, я опоздал. Это моя вина. Я повинен в том, что теперь ты потерял веру в людей!

Слушать Дамблдора, ударившегося в патетическое самобичевание, было тоскливо.

- Пока не пришло сообщение от профессора Снейпа, все полагали, что ты погиб. В Министерстве готовились объявить траур, и это было ужасно! Но я не мог, не имел права открыть истину! Я знал, что последствия будут необратимы, и я пойму, если ты откажешься простить меня, мой мальчик, но я желал тебе только добра…

Гарри скривился, словно вместо чая ему подсунули свежевыжатый лимонный сок. Сколько раз он слышал эту фразу? Пять? Десять?

- Сэр, я все понимаю, - повторил он. - Можно мне идти?

- Гарри! Не позволяй себе разочароваться в людях только потому, что я оказался глупцом и недооценил тебя, - воскликнул Дамблдор. - Это моя вина…

- Профессор, - Гарри поднял голову, щурясь, чтобы разглядеть директора, застывшего на фоне оконного проема, - я немного устал. У меня был… не самый легкий день. Может быть, вы позволите…

- Все, что хочешь, Гарри, - встрепенулся директор, даже поблекшие было глаза сверкнули из-за привычных очков-половинок. - Что тебе нужно? Я велю домовым эльфам…

- Я спать хочу, - сообщил юноша. - Очень хочу спать…

Он поднялся и, не глядя на Альбуса, направился к выходу.

- Как скажешь, Гарри… как скажешь, - донеслось ему вслед, но Гарри уже закрыл за собой дверь. Злиться на Дамблдора он не мог. Злость сгорела вместе с лабораторией в поместье Лорда, да и не было смысла ее воскрешать. Все, чего Гарри хотел - забыть о случившемся и начать жить сначала. С чистого листа. Не оглядываясь.

Жить, не оглядываясь в прошлое, не получалось. Рон избегал его, пытаясь не попадаться на глаза. Даже за обедом садился в отдалении, словно ждал неминуемой расправы. Гарри недоумевал - он ведь ничего не говорил Рону, не упрекал и не сыпал обвинениями. Дело спасла Гермиона. Через два дня после награждения, дождавшись, пока гриффиндорская гостиная опустеет и студенты разойдутся по своим спальням, она схватила за руку норовившего улизнуть Рона, бесцеремонно сгребла за шиворот Гарри, толкнула их обоих к креслам и, усевшись рядом, пробормотала увеличивающее заклинание и поставила на стол бутылку скотча, явно из запасов мадам Розмерты.