Короткая счастливая жизнь коричневого тапка

— Ситуация весьма необычная! Понимаете ли, человек, которого мы вам заказали… которого посылаем найти, может быть опознан исключительно при помощи предметов, находящихся в этой комнате. Они единственный след, единственное средство идентификации. Без них…

— И что же это такое?

Конгер приблизился к Спикеру, и тот отступил в сторону.

— Смотрите, — сказал он, открывая скользящую крышку в стене. Указал в образовавшийся люк квадратной формы. — Оно здесь, внутри.

Присев на корточки, Конгер вгляделся в темноту отверстия.

— Это же череп! — нахмурился он. — Скелет!

— Человек, заказанный вам, умер два столетия назад, — сказал Спикер. — И это все, что от него осталось. В помощь вам, для опознания.

Долгое время Конгер молчал, вглядываясь в темную нишу, где хранились кости. Как можно убить того, кто умер два века назад? Как можно выследить его и настичь?

Конгер жил охотой — жил себе в удовольствие, как хотел и где хотел. Торговал шкурами и мехами, привозя их из Провинций на собственном корабле, проникая сквозь таможенное кольцо вокруг Земли. С ходу пролетал его на большой скорости.

Он охотился в горах Луны, рыскал в опустевших марсианских городах, исследовал…

Тишину нарушил Спикер:

— Солдат, отнеси скелет в машину. И смотри, не потеряй ничего.

Солдат присел перед нишей и принялся бережно вынимать из нее кости.

— Надеюсь, — обратился Спикер к Конгеру, — что вы проявите верность. Мы всегда предоставляем гражданам возможность восстановить репутацию, обелить себя в глазах общества. И для вас это неплохой шанс. Лучшего, думаю, уже не представится. Если вы успешно выполните работу, мы, разумеется, возместим вам убытки.

Двое посмотрели друг на друга: тощий и неухоженный Конгер и Спикер, безупречный в своей форме.

— Я все понимаю, — сказал Конгер. — В смысле, понимаю ту часть, где про шанс. Но как можно убить человека, умершего двести лет назад?..

— Объясню чуть позднее, — оборвал его Спикер. — Сейчас пора уходить.

Солдат уже собрал все кости и завернул их в плед, бережно вынося на руках.

Спикер направился к двери.

— Идем, — позвал он. — Прихожане догадались, что мы здесь, и в любой момент могут заявиться.

Сбежав вниз по влажным ступеням, они все погрузились в машину. Через секунду водитель поднял автомобиль в воздух и полетел над крышами домов.

Откинувшись на спинку сиденья, Спикер начал:

— У Первой церкви любопытное прошлое. Вы, полагаю, с ним знакомы, однако я хотел бы поговорить о вещах, имеющих отношение к делу.

Культ зародился в двадцатом веке во время очередной войны. Он развивался быстро, подпитываемый общей верой людей в суетность земного бытия, осознанием того, что любая война ведет к войне еще большей и конца такой цепочке не видно. Культ предлагал простое решение проблемы: без надлежащей подготовки и без оружия войн быть не может. А если нет технологий и сложной научной технократии, не будет и оружия.

Учение проповедовало, что, готовясь к войне, мира не добьешься. Что человек проигрывает своим же технологиям и науке, что они выходят из-под контроля, ввергая человечество в еще более масштабные конфликты. Отвергните общества! — кричали церковники. Отвергните науку и фабрики! Еще несколько войн, и от мира почти ничего не останется.

Кто такой Основатель — неизвестно. Имени его мы тоже не знаем. Он был родом из городка на Среднем Западе. Известно только, что однажды он стал проповедовать свою доктрину: отказ от насилия, непротивление злу жестокостью. Основатель предлагал отказаться от войн, перестать платить налоги, идущие на развитие военной промышленности. Выступал против всех исследований, кроме медицинских. Он говорил: живите мирно, тихо, работайте в саду и не лезьте в дела социума. Пусть вас заботят только личные дела Живите неизвестными, бедными. Раздайте имущество и покиньте город, учил он. По крайней мере, такие постулаты выведены из его доктрины.

Машина опустилась на крышу здания.

— Основатель принес людям свою веру или ее зародыш. Нельзя с уверенностью сказать, что добавили от себя последователи. Естественно, местные власти быстро арестовали Основателя, испугавшись распространения его веры. Осудили насмерть, а тело тайно похоронили. Казалось бы, движению конец.

Спикер улыбнулся.

— К несчастью, нашлись последователи, утверждавшие, будто видели его после смерти. Слух быстро разошелся и победил весть о гибели. Число уверовавших росло, и вот мы имеем то, что имеем. Первая церковь ширится, подрывая устои общества, прогресса, и сеет семена анархии…

— А войны? — спросил Конгер. — С ними что?

— Войны? Их больше не было. Надо признать, в этом есть заслуга доктрины ненасилия. Однако на войну можно взглянуть и под иным углом. Что в ней дурного? Война выполняет важную селективную роль, в точности следует принципам теории Дарвина, Менделя и прочих. Не будь войн, число бесполезных, необразованных и необученных жить людей росло бы неконтролируемыми темпами. Война срабатывала как средство сокращения их числа — как те же бури, землетрясения, засухи. Природа сама избавляется от неугодных.