Короткие гудки

Встал вопрос о закрытии фильма. Но средства вложены. Обидно. Пригласили другого режиссера – опытного веселого закройщика. Он доснял фильм до конца, ловко смонтировал, профессионально склеил. Если нет большой одаренности, можно выехать на профессии. Профессионал – это немало. Вполне допустимо.

Получилась киношка на крепкое три. Даже на четыре с минусом. Киношка резво прокатилась по стране. Собрала кучу денег.

Ира встряхнулся. Сделал вид, что никакого провала не было. О каком провале речь? Его фамилия в титрах метровыми буквами. Он – режиссер-постановщик, элита интеллигенции, имеющий приз, живущий на улице Горького.

Ира рассчитался с самыми ядовитыми кредиторами. Их было сорок человек. После чего деньги быстро кончились, а кредиторы остались. И немало. Шестьдесят человек.

Ира надеялся, что людям надоест вытаскивать из него деньги. Или просто забудут о долге. Но нет. Продолжали жужжать над ухом, как комар в ночи. И даже присылали людей, которые выколачивали нужную сумму. Иру не били, но пугали. Тоже очень неприятно.

Ира стал искать новый сценарий и обращаться на студии страны. Отправляясь на переговоры, Ира брал с собой кассету первого фильма. Кассета очаровывала. С Ирой готовы были сотрудничать.

Ира добился новой постановки и снова провалился с треском. Провальная репутация за ним закрепилась. Ире перестали давать работу. Он надел маску гения, которого запрещают, и под это дело легко одалживал и переодалживал.

Погоня за деньгами стала фоном, на котором протекала его жизнь. А может, и основным смыслом.

Прошло двадцать лет. Я превратилась в женщину среднего возраста. У меня выросли дети и появились внуки. Мои книги продавались большими тиражами. Моя личная жизнь булькала, как затихающий вулкан. Я надеялась, что вулкан уснет. От его деятельности – сплошные трагедии. Котел моей жизни все кипел и переливался через край.

Ира канул, растворился во времени. Я о нем ничего не слышала.

Раздался звонок. Я сняла трубку и услышала жужжание.

– З-з-з-з-з…

– Здравствуй, – отозвалась я. – Как живешь?

– У м-м-моей дочери рак мозга, – медным голосом произнес Ира.

– О господи… – выдохнула я.

Помолчала и сказала неуверенно:

– По-моему, у тебя нет детей…

Я не слышала, чтобы Ира женился и родил.

– Это дочь моей жены, – отчеканил Ира.

Значит, Ира женился. А почему и нет…

– Это уже легче, – отозвалась я.

Болезнь чужих детей мы переносим легче, чем своих.

– У м-м-меня с женой очень хорошие отношения, – строго заметил Ира.

– Понятно…

Я ждала, – чего он хочет? Наверное, денег. Хотя прошлый долг он мне не вернул. Но прошлое осталось в прошлом.

– Я х-хочу п-продать телевидению свой первый фильм.

– А я при чем? – не поняла я.

– Дай мне телефон директора канала. У тебя есть.

– У меня есть, но директор канала не разрешает давать свой телефон.

– М-м-мне нужны деньги на операцию в Германии. Неужели не понятно?

– Ладно. Записывай…

Я продиктовала секретный мобильный телефон.

Ира записал и тут же набрал директора. Представился. И четко, почти не заикаясь, объявил, что у его дочери рак мозга и в связи с этим он хочет продать свой фильм каналу.

Директор содрогнулся. У него самого были дети, и оказаться в положении Иры – не приведи господь. Директора пронзило сочувствие. Он готов был пойти навстречу несчастному, но существуют формальности.

– Кому принадлежат права на фильм? – спросил директор.

Ира безмолвствовал. Может, не знал.

– Я выясню, – пообещал директор. – Позвоните мне через час.

Директор дал распоряжение своим помощникам, и они за пять минут все выяснили: фильм принадлежит студии Горького, и телевидение не имеет права купить его у частного лица. Это все равно что купить краденую вещь.

Директору канала предлагалась афера. Хорошо, что он проверил.

Ира позвонил ровно через час. Представился.

– Права у студии Горького. Вы что, не знали? – спросил директор.

Ира бросил трубку, как обжегся. Директор понял: звонивший знал. Все знал, но рассчитывал, что проверять не станут. Словосочетание «рак мозга» – как электрошок, а в состоянии шока люди забывают о формальностях. Однако директор оказался осторожным. Он был опытный чиновник. Дело не выгорело. Ира выглядел как жалкий аферист.

Директор позвонил мне и спросил:

– Это ты дала телефон?

– Я, – созналась я.

– А кто он такой, этот Ираклий Аристотелевич?

– Джентльмен удачи.

– А у него действительно больна дочь?

– Не знаю, – призналась я.

Ира – человек непостижимый. В нем сочетаются вершины и пропасти. Могло не оказаться ни дочери, ни рака. Но зачем думать о человеке худшее? Недаром существует презумпция невиновности.

Ира позвонил через неделю как ни в чем не бывало.

– Т-т-ты будешь сегодня дома с семи до восьми вечера?

– А что? – насторожилась я.

– Я участвую в передаче «Кто хочет стать миллионером?». Я хочу выиграть миллион на операцию дочери.

– А я при чем?

– Звонок другу. Я тебе позвоню.

– Нашел интеллектуалку…

– В-в-все равно. Сиди дома.

Я догадалась. Ира хочет на всю страну сообщить, что я – его друг. Ну, пожалуйста.

В назначенное время я сидела дома, но звонка не последовало. Ира провалился гораздо раньше подсказки. Его выигрыш составил одну тысячу рублей.