Короткие интервью с подонками

Суть в том, что, несмотря на ужас, она как-то умудряется думать быстро и по делу, и продумывает все, и решает, что единственный шанс пережить эту встречу – установить, в кавычках, связь c, в кавычках, душой сексуального психопата, пока он все глубже забирается в лесистую уединенную местность в поисках того самого уголка, чтобы притормозить и беспощадно приступить. Что ее цель – очень пристально сфокусироваться на психотическом мулате как на одушевленном и прекрасном, хотя и настрадавшемся человеке в своем праве, а не только лишь как на угрозе, или силе зла, или воплощении лично ее смерти. Постарайтесь, если можете, вынести за скобки всю нью-эйджевую ванильку терминологии и сфокусироваться на самой тактической стратегии, – ведь я-то отлично знаю, что она описывает не что иное, как за мшелую старую древнюю банальность «Любовь Одолеет Все», – но на миг вынесите за скобки любое презрение и попытайтесь разглядеть более конкретные разветвления иде… в этой ситуации дело вот в чем: у нее хватает смелости и явной уверенности попытаться, потому что, по ее словам, она верит, что любовь и сфокусированное внимание могут проникнуть даже в психоз и зло, установить, кавычки открываются, духовную связь, кавычки закрываются, и что если мулат почувствует хотя бы толику этой так называемой духовной связи, то есть какой-то шанс, что он не посмеет пойти до конца и действительно ее убить. Что, конечно, на психологическом уровне вовсе не так уж неправдоподобно, ведь хорошо известно, что сексуальные психопаты обезличивают своих жертв и уподобляют объектам или куклам – «Оно», а не «Она», так сказать, – чем часто и объясняют, почему способны без жалости причинять невообразимую боль человеческому существу, а именно что они вовсе не видят человеческих существ, но только лишь объекты психопатических потребностей и намерений. Однако любовь и сопереживание такой связующей магнитуды требуют, сказала она, фокуса, в кавычках, а в этот момент ее, мягко говоря, без меры отвлекали ужас и абсолютно понятные переживания за себя, так что она осознала, что вступала в самую трудную и важную битву в своей жизни, сказала она, битву, которая разворачивалась исключительно внутри нее и ее душевных возможностей, и подобную идею к этому времени я считал уже безмерно интересной и захватывающей, особенно потому, что в рассказчице не видно неискренности, напускного, тогда как «битва за чью-либо жизнь» – обычно неоновая подсветка мелодрамы или манипуляции слушателем, попытка нагнетать, чтобы он сидел как на иголках и все в таком духе.

Вопрос.

Я с интересом наблюдаю, как вы перебиваете, чтобы задать именно те вопросы, с какими я перебивал ее, а это именно то сближение…

Вопрос.

Она сказала, что человеку, который не прошел, видимо, запутанную и длительную серию уроков и упражнений ее вероисповедания, «фокус» лучше всего описать так – вообразить его как предельную концентрацию, которая заостряется, усиливается, пока не превратится в острие, вообразить некую иглу концентрированного внимания, в чьих безмерных тонкости и хрупкости и заключается, разумеется, способность к проникновению, и но есть условие: надо исключить все внешние тревоги и удерживать иглу тонко сфокусированной и остро направленной, и его безмерно трудно выполнить даже в идеальных условиях, какими эти обстоятельства проникновенного ужаса, конечно, не назовешь.

Вопрос.

Таким образом, в машине – не будем забывать, под гигантским напряжением и давлением, – она собирает в кулак свою концентрацию. Она вперяется прямо в правый глаз сексуального психопата – только его она видит на орлином профиле, пока маньяк ведет «Катласс», – и заставляет себя не спускать с него взгляд все время. Заставляет себя не плакать и не умолять, но только лишь прощупать проникающим фокусом психоз, гнев, ужас и психические страдания сексуального маньяка, сопереживать им и, говорит она, визуализировать, как ее фокус пронзает психотическую пелену мулата и проникает через различные страты гнева, ужаса и бреда, чтобы коснуться красоты и благородства всеобщей человеческой души под психозом и при этом создать зачаточную сострадательную связь между их душами, и она очень пристально фокусируется на профиле мулата и тихо говорит ему, что именно видит в его душе – то есть правду, так она, по крайней мере, говорила мне. Это кульминационная борьба ее духовной жизни, сказала она, при этом с совершенно понятными при тех обстоятельствах ужасом и ненавистью к сексуальному преступнику, грозившими размыть фокус и разорвать связь. И все же воздействие фокуса на лицо этого психопата становилось явным… когда она сумела удержать фокус, проникнуть и удержать духовную связь, мулат за рулем постепенно перестал бормотать и впал в напряженное молчание, словно задумался, и его правый профиль гипертонически напрягся, а пустой правый глаз переполнился тревогой и сомнениями из-за деликатных ростков той самой связи с другой душой, которой он всегда и жаждал, а также, конечно, в самых глубинах своей психики всегда боялся.

Вопрос.