Короткие слова – великие лекарства

– Читали стихи! Вы здесь не в школе. Но повторите-ка, я хочу послушать.

– «О смертный, как мечта из камня, я прекрасна».

– И что это значит?

– Не знаю.

– Значит, так можно говорить людям то, что они не понимают. Хитро придумано. Вы смеетесь над нами?

– Вовсе нет. Я просто расслаблялся, пока вы меня рассматривали.

– Вы знаете продолжение?

– Того, что происходит сейчас? Знаю ли, что со мной будет дальше?

– Нет, продолжение стихотворения. Вы ничего не поймете.

– «И грудь моя, что всех погубит чередой, сердца художников томит…»

– Хватит Бодлера; тебя достаточно долго слушали.

Потом я много часов сидел в камере-вытрезвителе: все остальные клетки были заняты. Это было уже слишком: я редко пью спиртное, и голова у меня от него не болит. Закончив проверки, они решили вернуть мне свободу. Правда, это только говорится «вернуть»: на самом деле мне ничего не вернули, меня толкнули к выходу. Два часа назад мне не позволяли сделать одному даже шаг. Меня конвоировали два полицейских, страдавшие от нехватки приключений. Со мной они могли играть в сильных и получать от этого удовольствие.

– Я могу забрать свою книгу?

– Ах да, ваша книга. Я не знаю, куда ее положил. Зайдите за ней позже: мне нужно выслушать еще несколько человек. Я загружен по горло.

– Эта книга мне дорога.

– Успокойтесь. Вы же не станете устраивать скандал из-за какой-то книжки. Когда будете выходить отсюда, загляните в магазин сети Fnac. Там столько книжек!

Если хорошо подумать, его аргумент был похож на мое возражение маме после того, как я продал редкий экземпляр «Двадцати лет спустя», чтобы купить себе кроссовки для гандбола. Жизнь всегда заботится о том, чтобы нас наказать.

Человек доброй воли

Стук в дверь.

Я открываю ее. Отправляюсь в неизвестность. Я никого не оставляю равнодушным. Мгновение неуверенности. Мужчина, который стоит передо мной, не реагирует на мою нерешительность. Я чувствую, что внутри меня шевелятся какие-то образы, как в компьютере, в котором произошел сбой. Шум обогревателя. У мужчины на лице капли пота. Четыре этажа пешком: для этого нужно быть достойным меня или быть в полном отчаянии. Он болтается в слишком широком для него костюме. Костюм серый – одежда торгового агента, который ищет, кому бы продать товар. Осанка человека, который в жаркие летние дни водит автомобиль по столице, раздевшись до пояса. Обычно я отвечаю таким людям: «Ваш случай меня не интересует», но в этот раз – нет. Меня интересует, решится ли он начать разговор.

– Добрый день. Меня зовут Роберт Чэпмен. Извините меня за одышку, но на улице очень жарко. Я отвык от физических упражнений.

– Добрый день, месье Чэпмен. Входите, пожалуйста.

Он вынул из кармана тряпичный носовой платок и вытер лоб. Эти носовые платки – рассадник микробов. Я думал, что они исчезли еще лет десять назад, но они еще тайно живут в нескольких карманах. Тайное общество тряпичных носовых платков.

Роберт Чэпмен. Эта фамилия мгновенно напомнила мне про Джорджа Чэпмена, серийного убийцу из XIX века. У этого типа была дурная привычка отравлять своих подружек. Они жаловались на постоянные боли в желудке, но никто всерьез не обращал на это внимания. У всех людей бывают боли в желудке. У всех, кроме Джорджа, которого повесили.

Впрочем, «мой» Чэпмен выглядел совершенно безобидным. Только немного уставшим.

Итак, «мой» Чэпмен обратился ко мне потому, что один из его друзей уже опробовал на себе библиотерапию – и успешно. Чэпмен пошел мне навстречу – упомянул про стресс, который подтачивает его жизнь с тех пор, как он посвящает большую часть своего времени работе. Профессиональное выгорание.

Я уютно усадил его в чудесное кресло от Икеа, которое мне оставила Мелани. А ведь оно было ей очень дорого. Может быть, однажды она вернется забрать его. А пока она не всегда отвечает на мои сообщения.

Для начала я попросил Чэпмена рассказать мне, как проходит его обычный будний день.