Короткие слова – великие лекарства

Ян очень хорошо представлял себе обстановку, в которых было создано это письмо. Ситуация высказывания – так это называли преподаватели литературы. Выражения, бесполезные везде, кроме класса. Выражения, придуманные для того, чтобы вызвать у учеников отвращение к предмету. Выражения, придуманные для того, чтобы ни один учащийся не посвятил себя преподаванию французского языка. Валентина в строгом брючном костюме сидела на своей кровати, а та была покрыта толстым белым одеялом. Одеяло было зимнее, и Валентине, наверное, было жарко, если учесть, какая теплая погода стоит сейчас во Франции. Рубашка на Валентине была из джинсовой ткани: такие были на всех девушках, проходивших под окнами Яна. Брюки были светлые, легкие и не сковывали ее движений. Он вспомнил, что Валентина никогда не надевала ни юбку, ни платье. Несомненно, она скрывала некрасивые ноги. И без сомнения, это были тонкие ноги, потому что Валентина была стройной. На ногах были маленькие пятнышки – возможно, родинки. Или пятнышки, возникшие из-за плохой циркуляции крови. Нужно представить ее несовершенной, чтобы не сойти с ума.

Не очевидно, что она писала, сидя на кровати в брючном костюме. Отец, несомненно, подарил ей великолепный компьютер Mac с подсветкой. Ян не видел, чтобы она пользовалась компьютером. Эта машина, должно быть, считалась обещанием того, что дочь станет усердно трудиться в школе и будет отлично учиться. Даже в полумраке Валентина не портила себе глаза. Глаза – это важно.

Думала она, не написать ли письмо от руки? Конечно нет. К тому же в ее частном лицее все писали только на клавиатуре. Ручка – устаревший инструмент. Скоро ручки будут выставлять в музеях, чтобы показать молодым, что это такое. И дети будут широко открывать глаза от удивления при виде этой вещи, загадочной, как саркофаг.

Самым большим разочарованием Яна было то, что он не получил от этой девушки письма, написанного ее рукой. Получил листок формата A4, один из 500 листов в пачке. И слова, составленные из хитроумных сочетаний нулей и единиц. Там не было ничего личного, ни грамма Валентины. Ни орфографической ошибки, ни неловкого выражения. Программа проверки правописания идеально выполнила свою функцию. Вот преимущество супердорогого программного обеспечения.

Ян даже не сердился на мать за то, что она присутствовала при том, как был нанесен смертельный удар его любви. До чтения письма Валентины он уже давал себе один шанс из тысячи на то, что получит свидание от этой девушки. Анна тут была ни при чем. Разве Валентина могла сказать «да»? Как несколько неуклюжих фраз смогли бы убедить незнакомку?

Анна сказала, что ей надо позвонить по телефону, и ушла. Это был предлог оставить сына одного. Она тоже чувствовала, что это чтение – смертельный удар. Сын не верил Анне ни секунды: его мать ненавидела телефон. И кому бы она могла позвонить? В домах, где ничего не происходит, где есть только скука и повторение того, что уже было, необходимость позвонить быстро становится чем-то необычным. Если бы Анна решила воспользоваться телефоном, чтобы чем-то заполнить свое время, пустое, как пакет, изображающий подарок под елкой в супермаркете, она бы уже сказала об этом Яну раз десять – накануне утром, накануне в полдень, в 16 часов, в 18 часов, накануне вечером, перед сном. В день звонка утром….

Ян положил послание Валентины к своим черновикам, потом сел за компьютер и начал сочинять письмо к Валентине – последнее. Чтобы закончить разговор. Если она не ответит, это не важно. По крайней мере, он скажет ей о своем разочаровании. Она отказалась увидеться с ним всего на несколько минут – какая мелочность! Есть ли у нее сердце? Слова вырывались из-под пальцев Яна, заполняли пыльный экран, и количество символов непрерывно увеличивалось. Ян подумал о Холдене, о его фразах, резких и все такое. И позавидовал Холдену, который был способен этими залпами слов отгонять от себя тех, кто создавал ему неприятности.

Немой Холден, выражающий свои мысли с помощью записной книжки, меньше щеголял бы своей речью. Пять минут ожидания перед каждой репликой. Надо выбрать слова. И следить за правописанием. Когда человек говорит, он не задает себе вопрос, одно или два «л» пишут в слове «апелляция». Он говорит, и все тут. Если бы Холден был немым, Сэлинджер продал бы всего пятьдесят экземпляров своего романа. Немой подросток, который хочет посмотреть на уток. Такой прием напугал бы редакторов. И почтовый ящик романиста наполнился бы письмами вроде:

«Дорогой месье,

благодарю вас за то, что вы прислали нам свою работу, озаглавленную

„НАД ПРОПАСТЬЮ ВО РЖИ“.

Этот текст интересен, но, к сожалению, не сможет войти в наш план публикаций…»