Короткие слова – великие лекарства

Из-за того, что я живу в книгах, меня подстерегает опасность: я могу начать думать, что книжные персонажи живут на самом деле. Как Бальзак, который в старости разговаривал со своими созданиями.

– Здравствуй, Холден; как дела?

– Привет, Алекс. Дела не очень; в последнее время у меня немало неприятностей, и все такое.

– Я хотел бы предложить тебе познакомиться с одним подростком, его зовут Ян. У него была нелегкая жизнь.

– Честно говоря, если он – еще один такой же идиот, как другие, это мне не интересно. О господи! Что ты в них находишь, в этих чудаках? Ты их любишь?

– Это работа.

– Ну да, верно; только, честно говоря, эта твоя работа боится максимальной нагрузки. Я лучше не буду ни хрена делать весь день, чем встречаться с этими психами. Есть у тебя виски?

– Есть то, что хуже виски – снотворные, психотропные средства, арсенал, от которого можно покинуть землю на несколько дней.

– Ты мне нравишься, Алекс, когда так говоришь. В конце концов, ты такой же, как я, когда меня выгнали из школы и я бродил по улицам и встречался с разными типами, которые хотели послушать мои россказни.

– Ты прав, Холден, я – это ты. Я становлюсь тобой, когда слишком много прочитал и снял с полки коробку с лекарствами.

– Тогда дай мне из нее виски, бедняга: на улице жарко. Понимаешь, скоро Рождество, а и утки не улетят из Центрального парка. Я думаю, что двадцать четвертого числа приду туда, выпью стаканчик и выкурю сигарету рядом с ними. У нас есть много чего рассказать друг другу – у меня и уток.

– Вы верите в совпадения?

– Не знаю. Я никогда не задавал себе этот вопрос.

– А я в них верю и за последние дни стала верить еще больше.

Я не понимал, почему Анна, ожидая, пока к нам присоединится Ян, говорила со мной об этом. Я чувствовал себя неуютно в этом доме. И начатый разговор ничего не изменял к лучшему. Бессодержательные темы вроде «совпадений» напоминали мне плохой курс философии, который читал у нас в лицее преподаватель, чем-то сильно угнетенный. Анна продолжала:

– В последнее время я очень много читала. Много лет я не погружалась так в книги. Это было погружение в бездну. Впрочем, вы знаете про это: читать ведь ваша профессия.

– Услышать от кого-то, что он снова начал читать, – всегда хорошая новость.

– Вы когда-нибудь чувствовали, что роман засасывает вас, что вы тонете в словах писателя?

– Да, со мной такое бывало. У классиков есть места, которые вспыхивают, как молнии, и уносят тебя с собой. Сложно описать это словами. В этом есть что-то мистическое, волшебное. Великие писатели – сверхъестественные существа. Они имеют власть воздействовать на наше сознание. Но какая книга украла вашу душу?

– Я с огромным удовольствием открыла для себя романы Мопассана. Я читала их Яну, и мы провели это время очень приятно. Этого с нами не было уже много лет.

– Вы читали «Милого друга»?

– Да! Жорж Дюруа – забавный человек. Мужчина, лишенный смелости, который напомнил мне моего мужа.

Анна чувствовала, что стала свободной. Она улыбалась мне. Здороваясь, я пожал ей руку и заметил, что она не была, как обычно, покрыта потом. Ладони Анны были липкими, но этот раз стал исключением. Они были мягкими и приятными – признак того, что мать Яна становилась довольной женщиной. Она уже не была главной жертвой своего сына.

– Значит, Яну понравилось то, что вы читали? Я не подумал о Мопассане. А был бы должен подумать!

– Я сказала это не для того, чтобы кого-нибудь упрекать. Вы нам очень помогли. Теперь мне кажется, что мы с Яном можем двигаться дальше вместе.

– Я очень рад за вас. Терапевт всегда желает, чтобы его пациентам стало лучше, иначе он шарлатан! Значит, вы желаете прекратить наше сотрудничество?

– Совершенно верно. Я приготовила вам счет. Проверьте, нет ли ошибок.

– Я верю вам, Анна.

Я был разочарован: мне хотелось довести сотрудничество до конца и, если возможно, самому решить, когда наступит этот конец. Анна увольняла меня вежливо, потому что родители хорошо ее воспитали. Она уважала других при любых обстоятельствах. Но она меня увольняла. Я не сомневался, что мне было бы приятней, если бы меня прогнали с порога. Если бы Анна оставила дверь закрытой на цепочку, высунула в щель только кончик носа и заявила: «Возвращайтесь домой: вы нам больше не нужны. Вот ваш чек, держите!» И бросила бы мне чек на землю. По крайней мере, я бы ушел быстро и не должен был садиться. Я хотел сказать Анне, что моя работа начала приносить результаты, и не нужно прекращать ее так рано, но говорить было бы бесполезно. Решение уже принято. Пришлось ждать вундеркинда, который больше не хотел меня, и говорить о литературе с его матерью, которая тоже меня не хотела.

Мопассан! Писатель, попавший в психбольницу, сумасшедший! Писатель, чей грубый отец бил его мать! Знала ли об этом Анна? Мопассан. Писатель, которого подтачивало безумие! Может быть, однажды Ян станет писать: способности для этого у него есть.