Коротко про неприязненных женщин

Теперь Кэти исполнилось одиннадцать, и она уже давно перестала примерять одежду своей матери. У нее были собственные туфли на платформе, которые делали ее на пять дюймов выше, собственный туалетный столик с губными помадами, тональным кремом для макияжа, бигуди, щипцы для завивки волос, ополаскиватели, искусственные ресницы и даже парик на подставке. Парик обошелся Кэти в три месяца экономии на ее карманных расходах, и при всем при том ее родителям еще пришлось засучить рукава, чтобы купить его.

«Не понимаю, почему она хочет выглядеть как взрослая тридцатилетняя женщина, — сказал Вик, отец Кэти. — У нее на это уходит уйма времени».

«О, в ее возрасте это нормально», — сказала ее мать Руби, хотя Руби знала, что это не совсем нормально.

Кэти жаловалась, что мальчики к ней пристают. «Они просто не дают мне прохода! — не в первый раз уже обратилась она к родителям однажды вечером. — Вот, посмотрите на эти синяки!» — Кэти задрала цветастую нейлоновую блузку, чтобы показать пару синяков на ребрах. Она слегка пошатывалась в своих сапогах на платформе, нелепо увенчанных желтыми чулками до колен, которые были бы более уместны для предводителя скаутов.

«Господи! — воскликнул Вик, который в это время вытирал посуду. — Посмотри на это, Руби! Кэти, ведь ты на самом деле не ушиблась просто обо что-нибудь?»

На Руби, стоявшую у раковины, синевато-коричневые синяки не произвели особого впечатления. Она видела сложные переломы.

«Мальчики просто хватают меня и тискают!» — простонала Кэти.

Вик чуть не швырнул тарелку, которую вытирал, но в конце концов все же поставил ее аккуратно на стопку в шкафу. «А чего ты ждешь, Кэти, если в девять утра идешь в школу с длинными накладными ресницами? Знаешь, Руби, это ее собственная вина».

Но Вик не мог заставить Руби согласиться. Руби все время повторяла, что в ее возрасте это нормально или что-то в этом роде. Кэти бы его отшила, подумал Вик, будь он мальчиком лет тринадцати-четырнадцати. Но Кэти, он должен был признаться, выглядела по-настоящему игриво, как легкая добыча для любого глупого подростка. Он попытался объяснить это Руби и заставить ее вернуть все под свой контроль.

«Знаешь, Вик, дорогой, — сказала Руби, — ты слишком щепетильный отец. Это довольно распространенное явление, и я не упрекаю тебя. Но ты должен успокоиться насчет Кэти, иначе все станет еще хуже».

У Кэти были круглые голубые глаза и длинные ресницы от природы. Ее лукавый рот был рот купидона и так же мог приподниматься в уголках, украшая ее милой и желанной улыбкой. В школе она была довольно хороша в биологии, рисовала спирогиру[9], кровеносные системы лягушек и поперечные срезы моркови, видимые под микроскопом. Мисс Рейнольдс, ее учительница биологии, любила ее, одалживала ей брошюры и специальные ежеквартальные вестники, которые Кэти читала и возвращала.

А потом, во время летних каникул, когда Кэти было уже почти двенадцать, она без всякой причины начала ездить автостопом. Соседские дети отправились на озеро в десяти милях отсюда, где можно было купаться, ловить рыбу и кататься на каноэ.

«Кэти, не езди автостопом. Это очень опасно. Есть автобус, который ходит и привозит два раза в день», — сказал Вик.

Но вот она едет автостопом, как лемминг, спешащий навстречу своей судьбе, подумал Вик. Один из ее приятелей по имени Джоуи, пятнадцатилетний парень с машиной, мог бы отвезти ее, но Кэти предпочитала ездить, голосуя большим пальцем перед водителями грузовиков. Так она была изнасилована в первый раз.

Кэти устроила большую сцену на озере, расплакалась, когда пришла пешком, и сказала: «Меня только что изнасиловали!»

Билл Оуэнс, сторож, сразу же попросил Кэти описать этого человека и тип грузовика, на котором он ездил.

«Он был рыжий, — сказала Кэти со слезами на глазах. — Лет, может быть, двадцать восемь. Он был большой и сильный».

Билл Оуэнс отвез Кэти на своей машине в ближайшую больницу. Кэти фотографировали журналисты, ей давали мороженое с содовой. Она рассказала свою историю журналистам и врачам.

Кэти оставалась дома, окружаемая вниманием и заботой, целых три дня. Таинственный рыжеволосый насильник так и не был найден, хотя врачи подтвердили, что ее изнасиловали. Потом Кэти вернулась в школу, разодетая в пух и прах, или расфуфыреная дальше некуда — туфли на платформе, нарумяненые щечки, ноготки покрашены лаком, парфюм, декольте. Синяков появилось еще больше. Телефон в ее доме продолжал трезвонить: мальчики хотели пригласить ее на свидание. Половину времени Кэти исчезала из дома, половину — кормила мальчиков обещаниями, заставляя их курсировать возле ее дома, на машинах или пешком. Вик почувствовал отвращение. Но что он мог поделать?

Руби все время повторяла: «Это естественно. Кэти просто популярна!»