Короткое замыкание

— Да-а, — задумчиво протянул Догару, — задача непростая. И все-таки решать ее придется тебе. Другого выхода нет. Поэтому будь предельно внимателен.

— Разумеется. Я думаю, может, для начала зайти к нему? Ведь завтра воскресенье…

— Не советую. Поскольку мы начинаем, так сказать, контррасследование, придай ему сразу официальный характер.

Штефан помедлил.

— Вот еще что может быть полезно: Санда с Ольгой, женой Павла, подружки — водой не разольешь.

— Постой, постой… Это не Ольга ли Стайку, журналистка из «Фэклии»[1]?

— Она самая.

— Да ведь мы с ней старые знакомые. Надежный человек. И хороша, между прочим, божественно! Не теряет очарования, хотя профессия ее не щадит… Да, она никогда не откажется помочь. В общем, сегодня же позвони Косме и назначь встречу. Я уже передал ему, чтобы завод сам позаботился об организации похорон. Пусть все будет скромно и достойно старого коммуниста. А я сейчас в морг. Попрощаюсь, посмотрю на него в последний раз. На похороны приходить мне, наверное, не стоит. И ты не ходи. Вот жена — пожалуй, да, она с завода и работала с ним вместе в парткоме. Письмо пусть останется у тебя. Используй его только в случае крайней необходимости. Не забывай, это письмо частное. Видишь, на конверте написано: «Виктору Догару. Уездный комитет РКП». Милиция его не вскрывала.

— Ну, а все же что мы скажем милиции? Самоубийство как-никак…

— Полковник — парень толковый. Понимает, что, если ничего не говорят, значит, не время. В ходе расследования можешь вступить в контакт с представителями госбезопасности. Поинтересуйся, кто послал того капитана в парткомиссию. Но очень осторожно. Не мешало бы связаться с майором Драгошем Попеску, только не по служебной линии. Разыщи его домашний телефон, так будет лучше.

— Согласен. Но этим я займусь позже, когда разберусь в обстановке на заводе.

Они вышли вместе. Омытые щедрым дождем улицы и площади улыбались, страшной предрассветной грозы как будто и не было. В косых лучах заходящего весеннего солнца город выглядел молодым, веселым, полным жизни. Наступил субботний вечер, и горожане по старинной традиции прогуливались по центральной улице. Молодежь брала приступом кафе, толпилась у кинотеатров. Со стороны стадиона несся рев и свист болельщиков — верная примета интересного матча. Догару быстро подошел к машине, и она рванула по проспекту. Штефан смотрел вслед — он знал, куда спешит Догару. Помедлив немного, он зашагал домой.

ГЛАВА 2

Дома никого не было. На холодильнике лежала записка, в которой наскоро было нацарапано: «Штефан, милый, как это страшно! Весь день не нахожу себе места, то и дело плачу. Ты, конечно, уже знаешь о самоубийстве дядюшки Пэкурару. Зачем, зачем он это сделал? Покорми Петришора. Меня не жди, когда вернусь, не знаю, сам понимаешь… Санда». И все. А где его взять, Петришора? Штефан спустился во двор, вышел на улицу — никого. Спросил у соседей. Безрезультатно. «Хорошо хоть Санды нет, а то бы уже названивала в милицию. Пропадает чертеныш, и следов не сыщешь!» — подумал он. Вернувшись домой, тяжело опустился на диван, откинулся на спинку, устало закрыл глаза. И в памяти сразу же всплыли картины: завод, цехи, административный корпус, «белый дом», как окрестили рабочие высокое здание с четырьмя проектными мастерскими… И снова думы невольно вернулись к Косме.