Корова

– Да не в них совсем дело. Всё настолько просто, что смеяться будете, когда узнаете.

– Не поверишь, но совсем не до смеха, когда такие промахи в работе случаются.

– Вы понимаете, ко мне никогда не подходили на улице, вообще никто не жаждал со мной познакомиться, поэтому я сразу поняла, что-то здесь не так. Не знаю, как это объяснить. Давно где-то читала, как Шон Коннери приезжал в Советский Союз, когда снимался в «Красной палатке», и гулял по Москве. Он был удивлён, что к нему никто не подходит, не пристаёт с автографом, вообще не узнаёт. Это очень непривычно для человека, который привык, что его на части рвут, стоит только из дома выйти. Его узнавали даже в Африке и Китае, а тут он приехал в крупнейшее в мире государство, где его никто не знает, он может спокойно передвигаться по улицам, и никому до него нет никакого дела. Поначалу это нравилось, потом появился некий дискомфорт, сначала еле ощутимый, потом всё больше нарастающий. А у меня всё наоборот: никто не интересовался моей персоной, и вдруг пошли кавалеры один другого краше. Любому не по себе сделается, согласитесь? Как видите, всё просто, как забег этого… спринтера, что ли…

– Забег свингера до чужой жены. Действительно, ларчик-то просто открывался. А мы-то бошки-головы ломали, все мозги расплескали, извилины завязали в загогулины, чего это она не повелась ни на кого. Уж решили, что ты обет безбрачия дала, решив хранить вечную верность Федьке, или как там эту пьянь звали, которую тебе в женихи прочили… Я знаю, как тебя расстраивает, что всё это вымысел. Я сам в детстве чуть не удавился, когда узнал, что нет никакого Робин Гуда, а есть только книжный и киношный образы. Но такова железяка-жизняка.

– Я не буду больше участвовать в этом ужасе, – решительно и сухо заявила Людмила и тут же размокла: – Зачем вы меня так унижаете? Что я вам сделала? Какое право имели эти ужасные люди в зале так меня оскорблять?

– Вот уж мне эти ухи-оплеухи, – по-отечески вздохнул Альберт Карабасович и обратился к своим подчинённым: – Олухи-молохи, дайте-ка мне сюда плёночку с прессингом-трессингом Нонсенса Намбэр Ван.

Тут же «олухи» живёхонько притащили небольшой видеоплейер и включили его. Людмила увидела запись выхода в студию девчонки с вечной жвачкой во рту. Публика так же визгливо её приветствовала, ведущая так же чего-то прокричала, поведала всем краткое содержание «научного эксперимента по установлению степени сексуальной доступности» никому не нужной россиянки и на экране над входом в зал продемонстрировали момент «подката» мужчины, говорящего исключительно стихами, к Намбэр Вану. Не успел он прочесть ей и полстрофы, как тут же был зацелован ею, ну и всё такое прочее до конечного результата.

Публика в зале, увидав это, стала обвинять девчушку с жвачкой в безнравственности и распущенности.

– Скажите, что Вы почувствовали, когда овладели мужчиной, который собирался предложить Вам невинную и чистую платоническую любовь? – спросила её ведущая тоном Алёнушки из сказки про Иванушку.

– Ничего я тебе не скажу, сикалка старая! – и Намбэр Ван выдула огромный пузырь из жвачки в её сторону.

– Скажите, а Вы часом не сумасшедшая? – тревожно спросила девушка из зала. – Вы половым психозом не страдаете? Как Вы могли так повести себя прямо на улице посреди бела дня с таким-то мужчиной, у которого так ярко выражено интеллектуальное начало?! Ведь это же просто клинический случай!

– Не клинический, а хрестоматийный! – подхватила уже другая. – У тебя совесть есть, потаскуха сволочная? Разве порядочные девушки себя так ведут? Так испохабить светлое чувство любви!

– Шлюха грязная! – вдруг рявкнул мужской бас. – Вот из-за таких шлюх русских баб во всём мире считают шмарами! Тебе бы в колхоз да на пол-прожиточного минимума, корова пятнистая! Поработала, так узнала бы!

– В бордель её сдать за границу! – предложил уже жлобский голос. – А то и в наш зоопарк в клетку посадить, чтобы все смотрели как на диковину зверушку, хе-хе.

– Ея родители куды смотрют? – зычно подхватил визгливый женский голос. – Оне пьють беспробудно, а дочь шлындается с детскага сада. Вот так подцепить где-нибудь заразу якую-нибудь и перезаражаеть армию народу безо усякой сяксуяльнай хармонии.

– Как же ей не стыдно в самом деле? – опять трясла подбородками дама с одышкой. – Ну что за женщины у нас в стране?! Никакого воспитания! Отдаться первому встречному! Так опозорить звание советск… ой, российской девушки! Позо-ор! С таким-то мужчиной, да в музей бы сходила, а то и в кино или театр, да на последний… сеанс. Ах! А эта-то!.. Тьфу! Выпустите меня отсюда, я не могу с такой проституткой в одном помещении находиться!..

Нонсенс Намбэр Ван, надо отдать ей должное, держалась с завидным самообладанием. За время реплик публики она продолжала ритмично жевать бесконечную жвачку и разглядывать свой эксклюзивный маникюр. Под конец нервы у неё слегка сдали, так что она спокойно сняла туфли и одну очень метко швырнула в обладателя баса, а другую – в даму с одышкой.