Корпоратка. Искушения Мередит Стаут (СИ)

— Кэсс! Приятно слышать, что ты жива.

— Да, за меня не беспокойтесь. Я всегда найду своих баранов, маам.

Судя по голосу, Кэссиди была уже под серьезным градусом.

— Я че хотела сказать-то, маам. Приходите к нам на поминки.

— На поминки?

— Ага, на поминки, ежже.

— На какие еще поминки?

— Сегодня будут в баре Кавано, это тут, в Нортсайде. Вот сейчас начнутся. Ладно, бывайте, маам, мне надо это…

Что ей было нужно, Мередит уже не услышала, звонок завершился.

Было бы неразумно покидать убежище.

Да и не любила Мередит поминки.

Не считая того, что она даже не понимала, кто умер. Шон? Не может быть. Когда Райдер уходил, он сказал, что все будет в порядке.

Исходящий вызов: 88.

— Эйрик, знаешь бар «Кавано»?

— Ага, это тут, в Нортсайде. Там ирландцы зависают. У нас с ними терок нет.

— Одолжи тачку.

— Да возьми в гараже.

Мередит накинула плащ с клепками и хромерскими нашивками, кепку с черепом и надела темные очки — это хромеры поделились с ней своими шмотками. По известным причинам Мередит не могла сейчас позволить себе выбраться на шопинг. Но заглянуть в Кавано повидать Кэсс ей хотелось. Тут рукой подать, всего пара кварталов.

В гараже, что находился в переулке рядом с баром Газенваген, у Восемьдесят Восьмого собралась занятная коллекция автомобилей. Почти ничего из ассортимента Мередит не подходило — машины были буйно и пошло украшены в стилистике Красных Хромеров. Кресты, черепа в фуражках, и нет этому конца и края. Выбор пал на двухместную, гниловатую рыжую Макаги Майами P126. Единственным преимуществом этого автомобиля была компактность. Все остальные характеристики мягко говоря не блистали. Макаги Майами обладала скоростью черепахи, мощностью полудохлой клячи, комфортом железной табуретки, а за характеристики безопасности ее ласково звали капсулой смерти.

Мередит втиснулась за руль и через пятнадцать минут была у бара Кавано. Он располагался на углу Першинг и Мартин, неподалеку от доков. В ночи с моря веяло прохладой, по заливу ползли красные габаритные огоньки катеров и барж. Ирландская община содержала профсоюз портовых работников, большое количество эмигрантов из этой небольшой, но гордой страны с тяжелой историей работали в Найт-Сити докерами.

Доки были частью Нортсайда, территории, полностью завоеванной Легионом Красного Хрома. Но ирландцам каким-то образом удавалось не навлекать на себя гнев нацистов. По крайней мере Восемьдесят Восьмой проблемы в них не видел и не возражал против их скромного присутствия на районе.

Опознать бар было несложно — по светящейся зеленой голограмме трилистника, который был традиционным национальным символом Ирландии уже более тысячи лет. Бар находился в подвальном помещении, как Газенваген, но внутри оказалось намного теснее, чем в баре Красных Хромеров.

Народа собралось столько, что яблоку упасть негде. Играла музыка — что-то из национальных мотивов. Не слишком громко, но и не терялась на фоне говора. Пиво и виски здесь лились рекой, то и дело раздавались взрывы хохота. На стене за баром висел большой флаг ИРА.

[ИРА (IRA, Oglaighna hEireann, Irish Republican Army) — Ирландская Республиканская Армия. Боевое крыло движения за освобождение от английской оккупации Северной Ирландии.]

Найти Кэссиди оказалось несложно — она висела на барной стойке. Было сразу заметно, она уже прилично нагрузилась.

— Кэсс, привет.

— О, привет, маам! Присаживайтесь. Конни, ну-ка сдристни, дай леди присесть, ежже.

— Что случилось? Откровенно говоря, не очень похоже на поминки. Это что, какая-то традиция вашего народа? Кто умер?

— Торжества в честь малютки Шона, маам.

— Блядь! Он что, умер что ли? Как нахуй…

— Ну умер — не умер. Но копыта откинул. Ха-ха-ха.

Кэсс громко засмеялась, и окружающие поддержали громким гоготом ее шутку.

Мередит покачала головой: идиоты.

В этот момент к ним пролезла из толпы шайка братьев О’Коннелов. Не хватало только одного Шона.

— О, здрасьте, мисс Стаут. ДА, ЗДРАСЬТЕ, МИСС СТАУТ. Здрасьте, маам.

Мередит зашипела на них:

— Тихо, блядь! Не зовите меня так! Я здесь инкогнито.

— Как можно быть такими тупыми ослоебами?! — один из О’Коннелов, то ли Пакки, то ли Джерри, толкнул двух своих братьев в плечи. — Неужели непонятно, что нельзя было так называть мисс Стаут на людях?!

— Ты такой же кретин, — последний брат толкнул его в плечо. — Ты сам только что назвал ее по имени!

— Focail!

— Bitseach!

Кэссиди прикрикнула на них и прогнала. Мередит не без насилия над собой ограничилась тяжелым вздохом:

— Как ты их выносишь?

— Ну а что делать, ежже? Бросить их что ли? Так без меня эти чурбаки сразу пропадут.

Благородству и великодушию Кэссиди оставалось только дивиться. Годами и десятилетиями тянуть на себе шесть бестолковых лбов… Мередит, зная себя, не выдержала бы с такими родственниками и дня.

В толпе, тем временем, прошло оживление.

— Заносите гроб! — раздалось в зале.

Музыка стихла, говор тоже умолк. Заиграла национальная мелодия с дудками. В помещение внесли и поставили на бильярдный стол в середине бара настоящий гроб.

— Дайте мне уже что-нибудь бахнуть, — донеслось из гроба.