Корпорация

С этой репликой вручается прощальный подарок. Все, что тебе остается отныне — помнить, потому что сказка закончена, и вообще мне пора…

Ариадна открыла футляр, посмотрела, похвалила:

— Прелесть, — футляр захлопнулся, — Я обязательно буду о тебе помнить. У меня вообще память хорошая.

Улыбнулась, легко поцеловала в щеку — и ушла. Подарок остался на столе.

«Да— а-а!» -глубокомысленно сказал себе Малышев. «Вот ведь, какие бывают бабы» — сказал он себе чуть погодя, переходя в столовую и запихивая в рот остывающий блинчик. «Какая-то она… странная какая-то» — решил он по пути в гардеробную. На этом его мысли об Ариадне кончились — предстоял трудный день, и было, о чем подумать кроме.

Люди на набережной, спешащие по делам в этот оглушительно яркое майское утро, могли видеть, как из ворот сквера, окружающего новенький особняк, вышла молодая женщина в больших, на пол-лица, солнцезащитных очках. Лицо свое молодая дама старательно уворачивала от спешащих прохожих, будто боялась быть узнанной. Быстрыми шагами она доцокала до проезжей части, первым же взмахом руки остановила машину и юркнула на заднее сидение, не споря ни о цене, ни о маршруте. «Вот гад!» — отчетливо сказала дама, едва машина тронулась. «Что, простите?» — опешил водитель. «Я не вам!» — вздохнула женщина и отвернулась к окну. Глядя на точеный профиль в панорамное зеркало, водитель подивился — странная пассажирка как две капли воды была похожа на знаменитую Ариадну Кукулину.

* * *

Человек-легенда, директор Корпорации по безопасности Георгий Петрович Шевелев, явился на службу как обычно — за полчаса до начала рабочего дня.

Секретарши еще не было. Собственноручно заварив себе пол-литровую кружку до горечи крепкого чаю и всыпав в эту кружку шесть кусков рафинада, Георгий Петрович расположился за рабочим столом, выложил перед собой чистый лист бумаги, хлебнул чаю, взял карандаш и крепко задумался.

Фрагменты информации, пришедшие за истекшую неделю из восемнадцати разных источников — от служащих генпрокуратуры до оперативных сводок ФСБ — как элементы игры паззл, складывались в картинку. Но картинка при этом получалась какая-то неправильная — шиворот-навыворот и задом наперед.

Выходило так, что идея снова вернуться к событиям четырехлетней давности и оспорить правомерность владения «Росинтером» Снежнинской компанией, родилась сама собой. Соткалась из воздуха, в котором витала трижды обороненная Президентом фраза о необходимости срочного усиления государственного контроля над всем на свете.

Такого не бывает. Идея, пусть даже и витающая в воздухе, должна осесть и обрасти подробностями в чьей-то конкретной голове. Представить же себе, что этой конкретной головой стала голова генерального прокурора России, искушенный Шевелев не мог.

Хотя бы, потому, что генпрокурор — человек осторожный. К тому же — твердо помнящий, что достичь высокого поста сложно, а вот потерять его — легче легкого, что и было наглядно продемонстрировано его многострадальным предшественником. Для этого можно даже не нарушать закон и не становиться продажной сволочью — достаточно однажды не прочувствовать момент, оказаться неадекватным ситуации, просто по-человечески ошибиться, поставив не на того — и все, прощай широкое кожаное кресло главного хранителя законов страны!

В данном же случая ситуация была совсем не та, чтобы кидаться в атаку на корпорацию «Росинтер».

Заявление нового Президента России о том, что отныне лидеры частного бизнеса будут равноудалены от государственной власти, услышали и запомнили все. Те же, кто хоть немного разбирался в структуре взаимоотношений власти и бизнеса, успели также заметить и другое, о чем немедленно сложили анекдот: «У нас все равны. Поэтому, либо будем сажать всех, начиная с Гусинского, либо не будем сажать никого, начиная с Березовского».

Равноудаленности не получалось. Кто-то из олигархов быстро был взят в оборот и терял одну позицию за другой. С кем-то власть играла в прятки, как с малым дитятей: а где же это наш Боренька? А вот он, наш Боренька, спрятался за платочком! Ути, нехолосый нас! — а теперь убегай скорее, а то догоню-догоню-догоню… Догоню — не помилую.

Кто— то поднялся на гребне новой волны, с нужного боку прислонился к нужному человеку. Кто-то же -и среди этой немногочисленной группы оказался тандем Старцев-Малышев — успешно делал вид, что происходящее его не касается вовсе.

На протяжении последних лет владельцы «Росинтера» демонстративно избегали контактов с властью. Действий правительства не комментировали, в заварушки не лезли, не хвалили и не критиковали нового монарха. Словом, успешно создавали видимость полной отчужденности от политических баталий.

Видимость, только видимость! Ибо заниматься бизнесом, не касаясь белыми перчатками политического дерьма в насквозь политизированной стране не сумел бы и архангел Гавриил. Ни Старцев, ни Малышев архангелами не были.