Корпорация

Вторым грехом Немченки была его подчеркнутая ненависть ко всему, что жило и процветало вне границ Нганасанского автономного округа. И в первую очередь — к земле Московской, ко всем ее примочкам и традициям, к большому российскому бизнесу, к зубастой столичной прессе. Беседовать с журналистом было для Немченки «дурным моветоном». И очередной скандал на этой почве произошел не далее, как полгода назад, когда по итогам внеочередного собрания акционеров СГК была созвана пресс-конференция, где главным ньюсмейкером должен был стать сам Немченко. Журналистов продержали в конференц-зале около часа, после чего в зал, ошибившись, вероятно, дверями, вошел Адольф Тарасович, огляделся, спросил сурово: «А шо вы тут?… Яка пресс-конференция?… Ни, я отвечать не буду!» — и ушел.

Мрачно выглядел Немченко и на переговорах с иностранными инвесторами. Не зная иных языков, кроме родного суржика, представлявшего дикую мешанину из южно-русских диалектов и украинской мовы, Немченко сам с иноязычными товарищами говорить не мог, а к переводчикам — будь они и свои, штатные сотрудники компании — испытывал патологическое недоверие. Так и сидел на переговорах, злобно косясь на толмача, который под его взглядами хирел, ежился, язык его мало-помалу заплетался и, наконец, сам собой начинал нести околесицу. Иностранцы, не понимая истинной причины возникшего напряжения, тоже ежились и мрачнели, и переговоры, на которых многое зависит от внутреннего настроя сторон, нередко заходили в тупик без каких-либо видимых причин.

Да бог с ними, с толмачами и иностранными представителями! И это частность можно было бы простить, упустить из виду, однако же никак нельзя было не заметить общих тенденций, возникших в Снежном и крепнущих с каждым днем. А тенденции были таковы: управляющая верхушка, оказавшаяся под мощнейшим прессом в виде Фюрера, расслаивалась на глазах, увязала в склоках и борьбе за близость к телу — в ущерб, разумеется, прямым своим должностным обязанностям.

Немченку следовало заменить, это было ясно каждому из троих. Но кем же?…

Были на примете, как минимум, две кандидатуры. Номер первый — Юрий Семенович Березников, человек солидный, умный и дальновидный, занимавший некогда кресло заместителя министра цветной металлургии и слывший одним из лучших в мире специалистов по драгоценным металлам.

Березникова — в тот момент как раз потерявшего правительственную должности в связи с очередной перестановкой Кабинета — нашел сам Старцев. Именно Березников консультировал «Росинтер», готовящийся к покупке Снежнинской горной компании. Когда же СГК вошла в структуру Корпорации, именно он стал генеральным экспортером компании, основав собственную сбытовую фирму «Snowmet». Березникову принадлежала значительная доля заслуг в формировании новой сбытовой политики, возведшей Снежнинскую «горку» в ранг одного из крупнейших и влиятельнейших мировых производителей.

Кроме всего прочего, Юрий Семенович имел чрезвычайно приятную и немедленно располагающую к себе внешность: крупный, видный, осанистый мужчина слегка за пятьдесят, красиво постаревший, удачно поседевший. Одевался с артистическим почти лоском, блистал восхитительной улыбкой, знал толк в театре и отличал позднее Возрождение от раннего.

Импозантного Березникова боготворили дамы — и, надо сказать, чувства их редко пропадали втуне, Березников женщин любил. Ему доверяла пресса — Березников умел выдать журналисту совершенно открытую информацию так, что журналист считал себя обладателем эксклюзива. У Березникова, в конце концов, сохранились связи в правительстве, а связи на западном рынке крепли и ширились с каждым годом.

Всем хорош был Юрий Березников, владелец «Snowmet» и заместитель генерального директора Снежнинской горной компании. Однако, назначить его на первый пост в «горке» Старцев никак не хотел.

Почему?… На этот вопрос сам Старцев вряд ли бы ответил. Подумал бы, склонив голову, потеребил бы рукой нос, пожал бы плечами: а черт его… Может быть, оттого, что Березников очень хотел этой должности. Слишком сильно хотел. Целеустремленность и честолюбие — черты для большого бизнеса необходимые, но…

— А Симкин? — спросил Малышев.

Алеша Симкин, тридцатилетний москвич львовского происхождения, был сосватан в «горку» самим же Малышевым, когда исход Денисова и команды оставил в компании незаживающие кадровые дыры. Лет шесть назад худосочный мальчик с грустными семитскими глазами начал свою карьеру в ЮНИМЭКС банке специалистом второстепенного отдела, но вскоре умудрился себя показать, продвинулся выше, и, ступенька за ступенькой, доскребся до уровне начальника управления. На этой уже должности он был замечен и отмечен Малышевым, обласкан им, и уже светила взрослеющему мальчику должность зампредправления, но тут подоспели кадровые перестановки в Снежном, и Денисов взмолился — нужен финансист, толковый, из московского офиса, Серега, выручай!…

Серега выручил, и Симкин был сослан в Снежный в ранге заместителя генерального директора по финансам.