Корпорация IMAGEN

Освальд лгал, когда расписывал, какой она ценный сотрудник, как сильно он хочет вернуть ее в компанию. При мысли об этом унижении ее чуть не вырвало. Она бы даже поверила ему, если бы ее единственная ценность на самом деле не оказалась случайностью: развитое состояние ее биомолекулярной сети, ее активная способность подключаться к другим пользователям, чьи сети находились на том же уровне развития. Во всех остальных отношениях она была обычным расходным материалом. Хотя вполне возможно, что в какие-то моменты Освальд все-таки говорил правду. Если обновление действительно предназначено для уничтожения способности подключаться к другим пользователям, не принимая во внимание остальное, то, выполняя свою часть соглашения, она все равно сделает для Алана все, что в ее силах. И вот сейчас ей нужно выяснить правду о том, что произойдет, когда и если она распространит обновление. В то же время какие бы процессы ни развивались внутри нее, она не могла контролировать их. И нельзя позволить им сводить ее с ума. Даже когда рука вдруг непроизвольно поднималась, чтобы потереть голову, она заставляла себя опустить руку.

Судя по часам на церкви, которая возвышалась над мокрыми крышами, сейчас четверть первого. Дожидаясь нужного времени, Кэсси шла пешком и вела велосипед рядом, выбирая улицы более-менее наугад, но всегда стараясь держаться редеющей толпы. Меньше чем через час ее планшет зажужжал – пришло сообщение от Никола: адрес, который она просила найти.

Теперь на дорогах было тихо. Изредка проезжали автобусы, иногда такси. На протяжении всего пути светофоры оставались зелеными, пока она ехала, преодолевая ухабы и колдобины, огибая особенно большие лужи. Когда начались богатые внутренние пригороды, асфальт стал ровнее, и Кэсси могла уже не так внимательно следить за выбоинами, чтобы своевременно объезжать их, поэтому она позволила себе еще раз провернуть в уме свою дикую затею. Раз, по мнению IMAGEN, ее ценность – в способности подключаться к другим пользователям, значит, стоило заставить эту способность сослужить ей хорошую службу. К тому времени, когда она добралась до своей цели – широкой, обсаженной деревьями улицы, – у нее уже созрел примерный план, что делать дальше.

Дома в этом районе обозначались названиями, а не номерами. И располагались довольно далеко от дороги, прячась за деревьями и высокими живыми изгородями, обращая внутрь свои закрытые жалюзи окна-глаза. Когда живешь в таком районе, не требуется никаких усилий, чтобы остаться наедине с собой. Не то что в муравейнике ее квартала, где за тонкими перегородками стен многоквартирных домов сбились в кучу множество жизней, прижатых друг к другу. Здесь же, наоборот, надо приложить усилия для соединения своей жизни с чьей-то другой.

Подъездная дорожка, посыпанная гравием, перекрыта, но никакой охраны, только высокие кованые ворота, которые легко открылись, пропуская ее внутрь. Кэсси остановилась, намечая самый тихий путь к дому – через лужайку. Она уже собиралась сделать первые шаги, как внезапно оказалась в потоках света. Замерла, – казалось, свет лился отовсюду: от дома, травы, деревьев и дорожки, – и быстро отступила за ворота. Но жалюзи на окнах не поднялись, и дом не открыл глаза. Световая сигнализация сработала по какой-то внешней причине.

Лиса. Она увидела, как зверь неторопливо пробирался по лужайке, не обращая внимания на свет. Вот она застыла в траве, словно уловив в воздухе запах. Пот человека и адреналин. На секунду ее взгляд, пустой и дикий, скользнул по Кэсси. Зверь прямо искрился энергией, словно его мех был наэлектризован. Кэсси не сводила с лисы глаз, пытаясь впитать этот заряд, эту смелость, переходящую в наглость, ее власть над ночью, пока свет не выключился, и она не потеряла ночную гостью из виду, привыкая к темноте. И, когда лиса снова включила свет, скачками направляясь к живой изгороди и ограде за ней, девушка была готова идти к дому.

Теперь она знала свой маршрут и не пугалась, когда вспыхивал свет, потому что никто не следил за ней. Мир богатых спал, завернувшись в толстое фальшивое одеяло безопасности. В ярком свете ламп она быстро пересекла лужайку и остановилась, добравшись до гравия перед домом. Она старалась ступать как можно легче, но камешки все равно шуршали под ногами. Каждый шаг заставлял ее сердце биться быстрее. Она пыталась двигаться равномерно в надежде, что если кому-то не спится, то ее шаги примут за шум от соседской машины. Хорошо бы, чтоб в этом доме все крепко спали! Обогнув фасад здания, она с облегчением перешла к его темной стороне. Гравий по-прежнему хрустел под ногами, но здесь, в нешироком проходе между двумя домами, она чувствовала себя в большей безопасности.