Корпорация «Коррупция» (СИ)

Гуидо всегда приветлив с посетителями и строг с подчиненными, что шло только на

пользу заведению. А кормили там действительно вкусно!

…Алена и Борис шикарно провели время, наелись до отвала, как всегда обменялись

парой приветливых реплик с шефом, получили от него авторский подарок – очередную

вариацию на тему итальянского мороженого, затем долго гуляли по ночному городу. А

дома был жаркий, безудержный секс! На пике возбуждения, на грани допустимого.

Эмоции прошедшего дня переполняли их тела, рвались наружу, переливались через край.

И она дарила свои переживания Борису, обрушилась на него лавиной страсти,

неистовствовала, разрывалась на части, нападала и с непередаваемым удовольствием

отдавалась встречному напору. Это вновь был секс, а не занятие любовью. Яростный,

сильный, почти бесконтрольный.

Безудержная скачка вымотала их к утру, выпила все соки, выжала до капли. Алена не

заметила, как уснула, ощущая рядом размеренное дыхание любимого мужчины, которому

была безропотно подчинена. А во сне возбужденный мозг продолжал снова и снова

проматывать яркие сцены соития, не позволяя расслабиться ни на мгновение.

Когда прозвонил будильник, Бориса рядом уже не было…

31

Ринат орал в трубку:

– Сегодня встреча журналистов с губернатором! Какого черта ты еще спишь?!

Не успев высвободиться из нежных оков Морфея, Соболева попробовала перевести

стрелки на любого из коллег:

– Пошли кого-нибудь другого…

Вялые объяснения, что работает над разгромным материалом, основанном на

полученных из конфиденциального источника документах, для чего документы эти надо

изучить со всей обстоятельностью, главреда не убедили.

– Соболева! Ты прекрасно знаешь, что именно ты освещаешь все официальные

мероприятия краевой администрации в «Колоколе»!

Алена уже не спала, а лениво потягивала крепкий дымящийся кофе, думая, а не

закурить ли сигарету. Будильник разбудил ее час назад, но идти куда-либо совершенно не

хотелось, да и о пресс-конференции губернатора она, честно признаться, слышала

впервые. Неужели забыла?

Вытянув ноги, Алена утопала в мягких подушках дивана, не в силах одеться, и

пристрастно оглядывая свое тело. Кажется, проведя бурную незабываемую ночь,

влюбленные немного переборщили. Внутри все горело. Низ живота точно охватил пожар,

который то угасал, то разгорался с новой силой. На бедрах и талии наливались лиловые

синяки от цепких и сильных пальцев, крепко удерживавших ее в акте любви, на животе и

груди остались следы засосов, память о неистовых поцелуях.

Как подростки, у которых секс раз в месяц, по расписанию или по случаю, когда

родителей нет дома! Хуже другое: восстанавливая в памяти события ночи, слившиеся в

нескончаемый восторг и эйфорию, Алена пришла к выводу, что и на теле Бориса могли

остаться отметины совместного времяпрепровождения. А у него жена…

К черту!

Решила, что не маленький мальчик. Разберется. Да и неплохо было бы разорвать

порочный круг, расставить все точки над «i», сломать любовный треугольник, в котором ей

отведено место третьего лишнего.

С грустью посмотрев на разбросанные по полу документы из архива Бродника – в

запале влюбленные смахнули их, – Алена пришла к выводу, что заниматься ими сейчас

недосуг. На ближайшую перспективу для нее единственный мужчина – незабвенный

губернатор Южноморского края Юрий Алексеевич Колобов, со своим неожиданным

желанием пообщаться с прессой. Иначе Ринат съест ее живьем, не пожалеет.

Ломая голову над темой встречи, Алена направилась в душ, не представляя, какой

неприятный сюрприз будет ждать ее по возвращении.

Из дневника Алены Соболевой:

«…Так противно мне было только тогда, когда я подверглась нападению со

стороны Роберта Моисеева. Когда чувствовала, как его похотливые руки бесцеремонно

лапают мое тело, как восставшая плоть жаждет прорваться в самое лоно… Так жутко

бывает только тогда, когда покушаются на самое сокровенное и святое, когда лезут в

душу и копаются в грязном белье, выставляя интимное на всеобщее обозрение. Чувство,

будто я была прилюдно изнасилована, оплевана и вымазана в дерьме не покидает меня.

Долго стояла в душе, мылилась и терла докрасна себя мочалкой, стремясь смыть всю

мерзость, выгнать из головы негативные мысли.

Страшно!

Говорят, с болью надо переспать. Ничего другого не остается. Хлопнула сгоряча