Корпорация «Коррупция» (СИ)

«Коррупция», выбил из-под него основу, заставив советника заниматься несвойственными

ему делами. Штурмину пришлось самому лететь на Кипр, спасая наворованные деньги,

обагренные кровью, а ее с собой взял, как это ни прискорбно, исключительно в качестве

спермоотвода.

Из дневника Алены Соболевой:

«…Но все это – вновь умозаключения и не более. Доказательств в моем

распоряжении нет и быть не может. Архив Иосифа Соломоновича Бродника украден и

наверняка уже уничтожен. Никто из живых не осмелится давать показания против

Штурмина в суде, а мертвые уже рта не раскроют. Выходит, мое расследование

подошло к концу. Дело раскрыто, а на выходе – пшик! Так что умный и изворотливый

преступник сумеет избежать наказания, как это удавалось ему и ранее.

Самое же страшное кроется в другом. То, что именно советник губернатора

Штурмин является предводителем преступного клана, бессовестно обворовывающего

бюджет, я уже знала, хотя и не могла заставить себя поверить в очевидное. И новый

образ Максима Юшкевича пришелся как нельзя кстати. А вот то, что уходя от меня, он

шел к другой женщине, веселился в бане со шлюхами – это задевало куда больше и ранило

сильнее. Всему в жизни можно найти объяснение, все можно простить, но только не

предательство и измену. Как смотреть в глаза человеку, который только что в одно

мгновение разрушил твой тщательно хранимый мир?

Плюнул и растоптал святое.

Я не знаю!

Не знаю, как простить. Но точно знаю, что при всей боли и разочаровании не смогу

удовлетворить Рината в его пожелании развенчать образ Штурмина как непримиримого

борца с беззаконием и самоуправством».

Находясь в подавленном состоянии, Алена Соболева хотела получить объяснения.

Прямые и логичные, которые помогут разобраться в себе и в происходящем. Ей нужно

было увидеть Бориса…

39

До последнего момента ее не покидали сомнения. Вдруг видео – всего лишь умелая

подделка, фальсификация призванная опорочить честного человека, вдруг улики и

свидетельства очевидцев – хорошо продуманная провокация, как бывало уже ни раз.

Не спав всю ночь, Соболева вышла из дома засветло, зная, что советник прибудет в

администрацию ранним утром, когда можно спокойно поработать в одиночестве, не

отвлекаясь на посторонних.

Ее пугала страшная очевидность открывшейся правды, но отступать назад было

поздно. Она, словно во сне, вновь видела себя со стороны: обошла пост охраны на входе,

попав в здание администрации через крыло, занимаемое редакцией «Губернского

колокола», открыла дверь своим ключом. Прошла темными безлюдными коридорами, где

гулкое эхо вторило шагам, поднялась на третий этаж по запасной лестнице и, миновав

череду никогда не запиравшихся дверей, попала в приемную, за которой расположился

кабинет Штурмина.

Борис, отложив бумаги, радостно поднялся навстречу.

– Аленка, я так соскучился…

Стоило огромных усилий, чтобы удержать себя в руках и не кинуться к нему в

объятия. При всем негативе, который стал известен, Алена Соболева оставалась под его

влиянием, в его власти, словно под гипнозом готова была идти за ним на край земли и

даже дальше. Наверное, так теряли волю моряки, слыша волшебное пение сирен.

– Что-то случилось? – Штурмин видел произошедшие в ней перемены.

– Случилось!

Без предисловий она стала последовательно излагать все, что знала и о чем

догадывалась. Про себя подивилась четкости формулируемых фраз, собственной железной

выдержке и самообладанию. Именно так выступает на суде представитель обвинения,

требуя максимального наказания для подсудимого, приводя ужасающие факты его

правонарушений, характеризую чрезвычайную общественную опасность. Слова сами

срывались с губ, заготовленный ранее и тщательно отрепетированный текст оказался

совершенно не нужен. Все, что она говорила в глаза Штурмину, был экспромт. Жестокий,