Корпорация «Коррупция»

Она видела его желание быть рядом, как он ищет взаимности. Но заслоны условности и морали не позволяли перешагнуть за грани дозволенного. Они долго говорили на отвлеченные темы, наслаждаясь голосом и обществом друг друга, смотрели в глаза и думали, наверное, каждый о своем, а может, об одном и том же?

Из дневника Алены Соболевой:

«Как часто наши с ним разговоры заходят в тупик, коснувшись каких-то личных тем. Штурмин умолкает, неуклюже стараясь направить беседу в другое русло, мнется, тушуется, словно стесняясь собственной откровенности. Ведь он – советник губернатора по взаимодействию с правоохранительными органами. Сильный и несгибаемый. Со стальными нервами и железной выдержкой.

Вот и сейчас. Кто придумал, что Мужчина не имеет право на слабость? Кто сказал, что Мужчина не должен плакать? Кто решил и навязал обществу мнение, что проявление чувств – женская прерогатива?»

Кофе был выпит, десерт съеден, сигареты затушены в пепельнице, словарный запас исчерпан и стоило расходиться по домам. Часы показывали глубокую ночь. Два одиноких взгляда скрестившись в порыве, безотрывно смотрели друг на друга. Все ясно без слов, но нужна еще смелость, чтобы пойти дальше. Одного желания мало, необходимо приложить усилие, но никто не хочет брать на себя ответственность за возможные последствия.

Все чувства замирли на уровне взгляда.

Они поднялись наверх и застыли возле двери, испытывая влечение и неловкость. Она знала, что дальше ничего не будет. Он знал. Обе стороны согласились с этим решением, но хотели большего. Алена чувствовала его дыхание, щекочущее нервы. Близко-близко слышала гулкие удары его сердца, ритмы которого сливались с ее собственным. Когда Штурмин наклонился к ней и практически коснулся ее уха губами, дыхание остановилось.

– Спасибо.

– Спокойной ночи, – произнесла она, едва размыкая пересохшие губы, едва не падая в обморок.

Дверь за спиной закрылась, и Алена оказалась в темном номере, а Борис остался в пустом коридоре. Он еще долго стоял там, очень долго, а затем нехотя повернулся и ушел.

Прислонившись спиной к дверному косяку, она слышала его удаляющиеся шаги. Ее трясло от возбуждения, как никогда ранее. Ей хотелось к нему, хотелось раствориться в нем, но готов ли советник получить столь неоднозначный подарок?..

20

Следующий день своими событиями буквально взорвал вялое течение бытия.

Причиной всему послужил неожиданно разразившийся на форуме скандал с рукоприкладством. Алена Соболева оказалась одним из немногих очевидцев, представителей когорты журналистов, оказавшихся в эпицентре конфликта. Большая часть коллег, как и говорили ранее, предпочли праздную жизнь под голубым небом на ослепительном снегу высокогорья.

Некоторые делегаты форума уже утром появились в конференц-зале, что называется,

«на взводе». Соболева сразу отметила для себя застывшее на их лицах напряжение, но не придала поначалу должного значения. Полковник Вацкевич, представитель Красноярского края, вещал с трибуны о состоянии преступности на вверенной ему территории, приводил положительные примеры профилактики правонарушений, ставил в заслугу землякам тренд на снижение тяжких преступлений, подкрепляя статистическими данными, а затем не без досады отметил, что выходцы с Кавказа являются основным дестабилизирующим фактором.

Прозвучало напыщенно, с укором. Камень в огород северокавказских коллег:

– Особенно хочу отметить… даже подробнее остановится на уроженцах Грузии,

Дагестана, Ингушетии, Азербайджана, Осетии, Армении, Чечни. Этнические группировки из этих республик пытаются контролировать все без исключения сферы бизнеса и общественной деятельности. Мигранты и эмигранты заполонили край. От них прохода теперь нет нигде. И если с представителями смежных государств – вопрос к Миграционной службе и даже МИДу, то с нашими согражданами… Скажите, господа, – он обращался к делегатам с Северного Кавказа, – О чем вы там думаете, наладив экспорт преступности в более благополучные регионы? Ваша деятельность или бездействие схожи с диверсией против экономически развитых субъектов федерации, за чей счет, между прочим, вы припеваючи живете…

Он продолжал винить во всех бедах коллег, указывая на стопроцентную дотационность региона, пока на защиту своих соседей не встал пожилой горец с окладистой седой бородой, представитель правительства одной из республик, чей тихий, но властный голос привлек внимание: