Корпорация «Коррупция»

Они кружились в танце, прижавшись друг к другу, Вадим шептал на ухо какие-то слова, а от ее взора не могло укрыться, как пара светских львиц неопределенного возраста с броским макияжем, внимательно следили за ними. За ней – с нескрываемой ненавистью, а за Вадиком – с вожделением.

Музыка и исполнители сменялись, а они не покидали танцпол. Вадим крепко и нежно сжимал Алену в объятиях, и ей было хорошо. Просто хорошо, как в далекие годы, когда еще школьницей ходила на дискотеки, отдаваясь танцу с головой. Вся вселенная сжалась до размеров пары, до невидимой глазу сферы, в которой они плавно двигались под незабываемый голос Уитни Хьюстон. Больше нет ничего, кроме двух душ, связанных волшебством ритма. Друзья!

Дальше она даже не успела сообразить, что происходит. Руки, мягко придерживающие талию, скользнули вниз, губ коснулись влажные губы с привкусом табака и алкоголя, а вниз живота уперлась твердая и жадно пульсирующая плоть.

Сладострастная дымка забытья мигом рассеялась, возвращая к реальности. Открыв глаза,

Алена удивленно уставилась на Вадима.

Нет, не друзья! Иное.

Все это было вполне предсказуемо, но все же произошло неожиданно. Словно пыльным мешком по голове огрели. Она никогда не расценивала его как мужчину, даже несмотря на сегодняшний аромат «Эгоиста», без сомнения подчеркивающий его индивидуальность.

Вадим хлопал глазами, испугавшись собственного порыва, прекрасно понимая, что перешел ту единственную грань дозволенного, отделяющую дружбу от сексуального партнерства. Не совладал с эмоциями и гормонами, и теперь не знал, что предпринять.

Пока Алена приходила в себя, судорожно прикидывая, как выйти из ситуации, он отступил назад, нервно хватая ртом воздух, буркнул под нос что-то вроде «извини!» и кинулся прочь, оставив ее одну.

Хьюстон закончила исполнять «I will always love you», уступив место Тому Джонсу с его хитом «Sex bomb», а она вынуждено вернулась к столикам, где коллеги безудержно предавались чревоугодию.

На душе стало гадко и мерзко.

Рядом села Света Малышева, светский хроникер «Колокола».

– Ты прямо в лице изменилась, Аленка. – Она держала в руках бокал «Мартини», маленькими глотками смакуя содержимое. – С чего так переживать? Отойдет. Мы все кому-то отказываем, а кто-то отказывает нам. Такова жизнь!

Прекрасно осознавая правильность ее слов, Алене все же было не по себе. Вадим – совсем еще мальчик, скромный и неискушенный, незащищенный от разного рода напастей, открытый и бескорыстный.

Словно читая мысли, Светка продолжила:

– Так понемножку опыта и наберется, – она тихонько хихикнула. – Не давать же каждому встречному, боясь его обидеть.

– Он друг, – не понятно для чего урезонила Соболева.

Малышева долго смотрела ей прямо в глаза, прежде чем заметить:

– Ну, друг. И что? – она изобразила на хмельном лице подобие серьезной маски, и назидательно сказала, – всем давать – сама знаешь – кровать сломается! Да и не чета он тебе… или ты ему… Ему школьницу надо или вон, – ее глаза указали в сторону хищниц. –

А мы с тобой иного полета… Давай выпьем!

Света протянула бокал, собираясь плеснуть в него «Мартини».

– Может, водки?

Соболева искренне надеялась, что от рюмки ее отпустит, и тяжесть от случившегося упадет с души. Сменив тему разговора, они переключились на Светкину личную жизнь.

Говорила она охотно, не таясь, словно открыв ворота шлюза длительного молчания.

Перемыли косточки бывшим и нынешним поклонникам, погоревали о несостоявшемся браке – жених сбежал, едва узнав, что невеста беременна. Обсудили главреда, с которым, оказывается, у нее был роман всего на одну ночь, но с которым она не может расстаться по сей день, продолжая трудиться в «Колоколе». Короче, обычные бабские сплетни, под которые очень хорошо пьется.

В определенный момент поняв, что спиртное в организме достигло максимально допустимого уровня, Алена предложила пройти проветрится и перекурить.

Широкая застекленная терраса удивительным образом пустовала. Сквозь открытое окно врывались порывы холодного колючего декабрьского ветра, который сейчас не столько пугал, сколько бодрил и приводил в чувство. Справа вдали, в ночной мгле фосфорицировала безграничная морская гладь, слева возвышалась черная стена горного хребта, а между ними горел фонарями и неоновыми вывесками ночной проспект, от которого, словно ветви кипариса, в разные стороны разбегались широкие и узкие городские улицы.

Южноморск, как и положено мегаполису, не спал ни днем, ни ночью.

– Вы позволите?

Отвернувшись от окна, Алена увидела высокого, атлетически сложенного молодого человека в темно-сером с металлическим отливом костюме, кипельно белой сорочке с голубым шелковым галстуком. Волосы, некогда прилежно уложенные на косой пробор, немного растрепаны, так что челка спадала на лоб, бровь рассечена старым шрамом, глаза загадочно мерцали в приглушенном свете террасы, а на лице блуждала едва уловимая улыбка.

Обаятельный и привлекательный, богатый и успешный. Намек на увлекательное приключение, но…