Корпорация «Коррупция»

– …Мы не имеем права на ошибку. Как врачи, лечащие тяжело больного. Или как саперы. Взяточники – целая мафия. И мафия защищается всеми доступными средствами: очерняет, лжесвидетельствует, запугивает, убивает. Мы идем по минному полю, каждый шаг на котором может оказаться последним. В лучшем случае тебя сместят с должности, в худшем…

От масштабов описанного советником зла ей стало страшно. Противно от лицемерия власть имущих. Обидно за людей, честно работающих на своем месте. Они – бессребреники, но на таких и держится колосс по имени «Россия». Не на коррупционерах, а на простых тружениках, честных и бескорыстных.

Выслушав ее мнение, Штурмин горько улыбнулся.

– В вас есть искренняя наивность, Алена Игоревна. Мне нравится эта черта…

Он взглянул на часы и вынужден был извиниться, что задержал Соболеву так долго.

Сказал, что должен прощаться – есть еще дела, но настоял, что водитель отвезет ее домой.

Время позднее, не дай Бог что…

Как в воду глядел!

– Звоните в любое время, – он протянул визитку, на которой значились только фамилия-имя и мобильный телефон, без званий и регалий, – конечно, в рамках приличия…

На том и распрощались.

Водитель советника оказался мужчина-кремень, замкнутый и немногословный. На все вопросы отвечал односложно, и, спустя некоторое время, Алена оставила всяческие попытки разговорить его.

Машина остановилась возле самого подъезда, водитель любезно открыл дверь и, прощаясь, пожелал спокойной ночи.

А наверху ее уже поджидали…

Их было трое. Как и рассказывал Ринат Халикович. Поджидали на лестничной клетке возле самой двери, предварительно выкрутив лампу, так что весь лестничный пролет утопал во мраке. Дом уже спал и видел десятый сон, и на помощь соседей уповать не приходилось.

Стоило только повернуть ключ в замке – это и спасло Соболеву впоследствии – как услышала за спиной шаги. Испугалась чуть позже, а сначала увидела, как из мглы выплыло белое круглое лицо с узкими щелками глаз.

– Привет, малышка!

Рядом успела заметить еще два силуэта. Волчий оскал, жесткий пронизывающий взгляд, гориллоподобные фигуры.

Сухо щелкнуло лезвие выкидного ножа.

– Ща мы тебя так раскрасим, что даже на вокзале ни один бомж не позарится…

Стоявший ближе схватил Соболеву за запястье, взял за талию и прижал к себе. В нос ударил запах лука, дешевого табака и больных зубов.

Закричав, она получила мощный тычок в скулу. Стараясь вырваться, уже не обращала внимания ни на что. Крутилась, извивалась, размахивая руками и ногами, царапала и кусала. Когда в определенный момент хватка нападающего на секунду ослабла, собрав волю в кулак, Алена ткнула нападавшего пальцами в глаза – не до церемоний уже, ногой саданула в пах и – бежать.

Вырвалась!

Здоровяк взревел то ли от боли, то ли от негодования. То ли и от того, и от другого.

На счастье дверь была уже открыта, так что щель в квартиру послужила единственным спасением. Оставив клок волос и кусок материи от платья в руках нападавших, она успела защелкнуть замок прямо перед их носом. Вдогонку понеслись ругательства, последовали удары в дверь.

В состоянии аффекта еще умудрилась выдвинуть поперек прохода тяжеленную тумбу, забаррикадировав вход, прислушиваясь к происходящему в подъезде.

Через минуту все стихло, а Алена, сжавшись на полу в комок, продолжала тревожно слушать ночь. Опасность может подкрасться откуда угодно. Возможно, это паранойя, но даже в квартире за закрытой дверью она не чувствовала себя в безопасности.

15

Южноморск был словно большая деревня, любая информация разносится из уст в уста со скоростью света. Любая, кроме той, которая способна вскрыть всю порочность государственного управления на местах. Спайка криминала и власти – тема, закрытая для общества. Табу. На ум Алене приходили три обезьяны, расположенные над входом в знаменитое синтоистское святилище Тосегу в японском городе Никко: «мидзару, кикадзару, ивадзару». Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не говорю.

В оригинале эти обезьянки, часто встречающиеся в японской и китайской культуре, символизируют отречение от зла: если я не вижу зла, не слышу о зле и ничего не говорю о нем, то я защищен от него. Только в реальности не слышать и не видеть зла еще не значит не сталкиваться с ним. Отречение в данном случае – не синоним защищенности, а лишь нелепая попытка спрятаться.

Мысль подготовить обзорный материал о советнике губернатора, о его непримиримой борьбе с криминалом буквально витала в воздухе, и Соболева с удовольствием ее подхватила, намереваясь с помощью Штурмина вытащить всю подноготную Налима и его приспешников на всеобщее обозрение. Вызвать скандал. Тогда преступники будут вынуждены разбираться с правоохранительными органами, а не с журналистами. Подставив под удар Роберта Моисеева, и она, и Ринат окажутся в безопасности.

Борис Андреевич назначил ей встречу в «Гималаях», на площади Генерала Белова, 4.