Корпорация «Винтерленд»

— Если хочешь, я могу попросить…

— Нет-нет, не стоит. Не парься. — Джина качает головой. — Я пойду на встречу.

Она одевается по-деловому, сидит полчаса за компьютером: проверяет почту, готовит шпаргалку к предстоящей встрече.

Перед выходом эсэмэсит Ивон.

Есть новости?

Хватается за соломинку, надеется хоть что-нибудь услышать.

Спускается на лифте, выходит из дому, поворачивает направо. Не выпуская из рук телефона.

На улице приятно: не слишком солнечно, но ярко и свежо. На набережной необычайно пусто; столпотворение начинается только у Ай-эф-эс-си:[15] машин, пешеходов, шума — тут уже всего в избытке. Джина сейчас уже свернет на мост Мэтта Талбота, а от Ивон все так же ничего. Ладно, думает она, с телефоном можно на время расстаться. Бросает его в сумку.

Всю дорогу она глядела строго вперед, но теперь — на середине моста — не выдержала и посмотрела влево.

Внизу — над бывшим Ричмонд-доком — возвышается Ричмонд-Плаза. Она затмила горизонт своим величием. Рядом — два огромных крана, как два механических жреца, преклонили колени перед священным монолитом. Обычно Джина замирает от восторга при виде строящегося гиганта, но сегодня все не так. Сегодня она чувствует только одно — унылое и неотвязное беспокойство.

Где-то рядом звонит мобильник. Джина от неожиданности подпрыгивает, оглядывается. Понятно — не ей звонят: чужой рингтон. Понятно даже, кому звонят: вон гражданин в костюме поднял руку, лает что-то в трубку — в свою трубку. И все же. Она спускается с моста и, направляясь к Джорджис-Куэй, лезет в сумку, достает телефон и проверяет, не звонил ли кто.

3

Недалеко от городка Раткросс, что в графстве Уиклоу, по обочине трехполосной извилистой дороги шагает бывший продавец автодеталей, а ныне пенсионер Джон Макналли. В прошлом году через их местность прошел очередной участок скоростной автомагистрали, и теперь Джону приятнее и спокойнее гулять по таким вот проселочным дорогам. Машины на них все равно попадаются, причем нередко, зато не рискуешь свалиться в канаву под напором проезжающей фуры.

Макналли живет неподалеку: он частенько прогуливается этим маршрутом. У жены его дела не очень: ей требуется почти что круглосуточный уход. Основное бремя забот ложится на плечи Макналли, но три раза в неделю на пару часов с утра приходит сиделка. Тогда он, радостный, бегом бежит на прогулку. Хотя бы из дому выбирается, ноги разминает и голову проветривает.

За долгий путь в торговле Макналли исколесил всю страну, узнал все дороги — магистральные, объездные, кольцевые, проселочные — и соединил их в одну нескончаемую дорогу, свою. А теперь из былого многообразия ему остался только крохотный отрезок — полторы извилистые мили от церквухи, что на окраине Раткросса, до гостиницы «Коуч-Инн», что на Ханниганз-Корнер.

Макналли сознательно притормаживает. Он знает: до поворота, а значит, и до появления на горизонте нового жилого массива, выросшего прямо рядом с Ханниганз-Корнер, со спутниковыми тарелками и прочей гадостью, осталось всего сто ярдов. Сто ярдов до первых признаков ползучей дешевой урбанизации, которая, по правде говоря, грозит Уиклоу полным уничтожением.

Еще сто ярдов можно дышать свободно. По обеим сторонам от него лес. Справа — деревья карабкаются круто вверх. Слева, за кюветом и густым кустарником, начинается довольно глубокий овраг. На дне оврага — речушка: бежит себе параллельно дороге. За речкой снова лес: он постепенно поднимается до уровня дороги. Макналли заглядывается на эти темные кущи; его завораживает покой — такой заманчивый, таинственный, такой пугающий.

Ему хотелось бы прийти сюда. Как-нибудь вечерком, когда жена забудется медикаментозным сном. Прийти и посидеть часок-другой под деревом — в объятиях темноты и тишины. Какое там! Куда там! Ведь это… это сумасбродство, опасное, безответственное; ведь он же может потеряться или не ровен час заметят, засмеют.

Он оглядывается: мимо проносится «вольво»-универсал, исчезает за поворотом.

Странно: на дороге перед ним непонятные, уходящие в сторону следы. Они петляют и ныряют в кювет. Это могут быть только следы автомобиля, вошедшего в жесточайший занос. Он подходит ближе, видит: кустарник с той стороны, куда уводят следы, придавлен, прибит к земле. Макналли направляется туда, проходит сквозь образовавшуюся брешь, переступает через кювет. Жажда приключений тянет его вперед. Он подходит к краю оврага, смотрит вниз. Сначала обычная картина: речка, искрящаяся водичка, редкие каменюги.

И вдруг: внизу, на глубине сорока-пятидесяти футов, в конце убойного маршрута, — зад автомобиля. Мм… такого, пошире обычного, полноприводного, наверное внедорожника, что ли. Как же он сразу не заметил?!

Если зад торчит из речки, значит, перед в речке.

Значит, водитель…

Макналли делает пару шагов вперед — то есть вниз — и тут же понимает, что переоценил свои возможности: склон крутоват. Если он продолжит в том же духе, то поскользнется, упадет и, возможно, сломает себе шею. Он разворачивается, пытается вскарабкаться назад.

Уфф! Вот и кювет. Он переводит дыхание, оглядывает дорогу: пусто.