Корпус

Зато пытался развеяться — брал отпуск и заваливался в «Поместье». Конечно, лес, река, садовые работы — все это здорово. Но ими не выгнать червяков из души. Тем более, он с самого начала понимал — все тут искусственное. И елки в лесу, и подосиновики, и водовороты реки, и бобровые плотины, и пахучая земляника. Материя, мертвая слепая материя, которую заставили временно принять такую форму. С таким же успехом могли бы создать совсем иную обстановочку — вулканы, например, лава, густые серные испарения. И ведь в любой момент именно так и может случиться. Если захотят эти самые Силы Спасения. Посмотреть бы им в глаза, Силам. Конечно, глаз у них может и не быть. Никто же их не видел — ни Наблюдательницы, ни Техники, ни Санитары. Да большинство из них и не подозревает ни о чем. Шелупонь всякая думает, что здесь секретная лаборатория (и очень гордится своей сопричастностью), коллеги-Воспитатели люди в основном практического склада. Дружно разделяют мысль, что незачем анализировать природу «черного ящика». Надо играть по предложенным правилам — и не останешься внакладе. Торжество феноменологического метода.

Наверное, их видел только Старик. Но никогда об этом не говорил — напротив, с некоторым раздражением всякий раз переводил разговор на другое. Обжегшись несколько раз, Сергей перестал спрашивать.

Оставалось делать выводы самому. И год от году сомнения росли. Трещала по швам такая вроде бы логичная Базовая Теория Формирования — БТФ. И мысли были в ней глубокие, и формулы красивые, и алгоритмы подавляли интеллектуальным блеском — а все же она ломалась.

Взять хотя бы ее практическое следствие, Стрессовый Метод — СМ. Сергей никогда не причислял себя к разряду сентиментальных тетушек, но когда впервые увидел все это — давиловку не слабее армейской, жестокость и подлость Помощников, карьерные фантазии одних и рабскую покорность других — ему стало дурно. И лишь после долгих бесед со Стариком — глаза в глаза — он смог убедить себя, что так и надо. Пускай сильные издеваются над слабыми, а те трепещут. Пускай доносы и розги. Пускай затравленные взгляды новичков.

Зато кривые неутомимо ползли вверх, зато они совершенствовали свою природу, овладевали Энергиями и Силами. А самое главное — все это временно. После Откровения зло начисто сотрется из их душ — точно ластиком с бумажки, а ум и воля тысячекратно умножатся. Да, они должны выплеснуть все свои темные, звериные инстинкты именно сейчас, до Откровения, выплеснуть их вовне, чтобы не копились внутри. Чтобы уничтожить зло, его надо сперва обнажить. Иначе образовались бы черные комплексы, а Откровение, умножив невидимую червоточину в сотни раз, загнало бы их вглубь подсознания. И в любой момент был бы возможен взрыв, а это ужасно — взбесившийся супермен, владеющий Энергиями. Ничего не поделаешь, надо им перебеситься, надо переболеть тьмой, чтобы получить к ней иммунитет. Откровение все загладит, все излечит. И стало быть, все в порядке.

Так говорил Старик, пристально глядя Сергею в глаза. И от его взгляда в душу вливалось спокойствие, вспыхивала в мозгу уверенная ясность. Но ненадолго. Стоило зайти в Группы, увидеть крысятник воочию, вдохнуть гнилой запашок мерзости — и ясность улетучивалась. Вместо нее подкатывала к горлу тошнота, которую приходилось маскировать ироничной улыбкой или холодным взглядом.

Да в самом ли деле это необходимо? — спрашивал он себя. Нет ли здесь какого-то замаскированного подвоха? Впрочем, кроме него, никто ничему не удивлялся. С низовым персоналом ясно — специально тупых набирали, для чисто механической работы. Но среди Воспитателей и Координаторов попадались довольно проницательные типы. Однако ни у кого из них и тени сомнения не возникало. Ну и что, — говорили они между второй и третьей рюмками, — на Земле еще и не такое бывало. Сам, что ли, армейской лямки не тянул? Повредила она тебе? Вот так-то. И вообще, с пацанвой этой без строгости не обойтись, впрочем, тебе, Серега, не понять — своих не было, а мы-то мужики тертые, жизнь нюхали, знаем, что дисциплины без ремня не бывает. А что Помощники лютуют — в жизни завсегда так. И вообще, самый умный, что ли? Другие что, университетов не кончали? И никто не возникает, один ты. Гонишь примитивные эмоции, сам как дитя.

Неужели он, Сергей Латунин, математик и психолог — неужели он идиот, неспособный подняться выше своих примитивных эмоций, неспособный применить абстрактное мышление? Нет, цену себе Сергей знал. Что же из это получается? Ответа не было.

Но сейчас рухнула последняя стенка в мозгу. Все стало вдруг ясным — и оттого особенно страшным. Значит, здесь, в этом жутком месте — его родной сын, его Костик! И Сергей своими руками калечил его душу! Свою обгадил давно — и не заметил, как принялся за сына.