Коррант

Солидный заставленный книжными шкафами кабинет. В углу кульман со шторкой, прикрывающей незаконченный чертёж от чужих глаз. И солидная неторопливая беседа двух специалистов. Крупного теоретика и крупного журналиста, специализирующегося на проблемах науки.

— Разумеется, я помню Яунтера Крайгона. Мы вместе начинали, ещё в Политехнической Академии. Он и тогда выделялся. Многие считали его по-настоящему талантливым.

Хозяин кабинета говорит не спеша, обдумывая каждую фразу, не из страха, а из стремления к предельной точности.

— Вы сразу поверили, что Таррогайн мог…

— Да! — на мгновение выдержка изменяет хозяину кабинета. — Он бездарен и завистлив. Это соединение неизбежно порождает подлость! Совершённое им… хуже, чем просто плагиат.

— Обокрасть беззащитного?

— Нет, это ещё хуже.

В одной из множества «курилок» Дома-на-Холме ровный шум множества голосов, небрежный, но могущий повлечь весьма серьёзные последствия, трёп соратников и сослуживцев. Здесь, в отличие от кабинетов, всё попросту, без чинов.

— Привет.

— Привет. Чего тебя не видно?

— Да шум поднялся.

— Вот как? — удивился Венн Арм. — С чего вдруг? У тебя ж тихие клиенты.

— А сейчас, — собеседник и сослуживец Венна хохочет, — им как перца в задницы засунули. Такая каша заварилась. Представляешь, есть такой Таррогайн, обычное завистливое дерьмо из Королевской Долины, но с претензиями, и его поймали на присвоении чужого открытия. А клиентура у меня психованная, им на ордена и прочие блага плевать, было бы чем писать и на чём писать. А из отличий их одно волнует: вписать своё имя в скрижали науки! А тут… словом, долго рассказывать, но интересно стало. А заварила всю кашу одна газетёнка. Если ты сейчас не занят, дам подборку.

— Давай, у меня окно сейчас.

— Почитай, обхохочешься!

У себя в кабинете Венн открыл папку и быстро пролистал аккуратно подобранные вырезки. Прочитал. Удивлённо присвистнул и стал читать заново, хотя смысл уяснил сразу.

Однако… прямо как по заказу. Рабство как преступное разбазаривание ресурсов. Прежде всего, человеческих. Разумеется, этих слов нет, но если не дать угаснуть, то неизбежен именно этот вывод. Таррогайн… семья старая, родовитая, из Королевской Долины, но, как многие там, на грани вырождения. Кичится своей честностью. А тут наследник главы рода пойман на таком, мягко говоря, неприглядном деянии. Нет, прикрывать этого дурака никто не будет. Так что пусть учёный мир его спокойно кушает. А второго… Крайгона… если он жив, его надо использовать. А так-то этот материал должен заинтересовать…

Венн набрал номер внутренней связи.

— Привет, Пузанчик, как твои дела с Оазисом? Зайди, у меня кое-что для тебя есть. Сочтёмся.

Положив трубку, Венн снова просмотрел папку. Скопировать? Да нет, всё-таки это не его сектор, разве только… исходную статью. Что-то у него мелькнуло, когда он её читал. Даже лучше не копировать статью, а выписать выходные данные и заняться этим отдельно. А шумиха пусть себе продолжается. Никто не знает будущего, что где и как отзовётся, какие ещё камушки в мозаику лягут.

«Беседа у костра», «костровой разговор» — давняя традиция. Правда, вместо ночного простора вокруг стены небогатого, но «приличного» семейного «гнезда», вместо костра маленькая плитка с кофейником, но это именно тот разговор и те отношения родичей не по крови, хотя и оно отдалённо, но есть, а по общей судьбе, давней, многократно проверенной дружбе, единству мыслей.

— Ещё кофе?

— Давай. Я ведь помню их, обоих. И Яунтера, и эту сволочь. А ты?

— Я тогда «зеленью» ещё был, только-только начинал. Нет, Таррогайна я, конечно, встречал и даже общался. Надутая самодовольная скотина.

— И бездарная!

— Да, за два дневных перехода (55 км.) и видно, и понятно. Пока молчит, ещё сойдет за умного, а откроет рот… Я никогда не мог понять, как такая скотина могла совершить такие открытия.

— Теперь понял?

— Ещё бы. Знаешь, когда я прочёл эту статью, то пошёл в нашу библиотеку и проверил.

— Библиографию?

— Ну конечно. И точно. Полное совпадение с датами в статье. Ни до, ни после ни одной самостоятельной работы, только соавторство. А последние лет уже шесть и соавторства нет, живёт старыми заслугами.

— А заслуга в том, что совершил убийство.

— Ну, ты уж слишком.

— А разве нет? Рабство — та же смерть. Не представляю Яунтера рабом.

— А Таррогайна?

— Что?

— А то самое! Я сейчас подумал. Ты прав. Это было убийство! Сознательное, как говорят юристы, умышленное, с корыстной целью, а за такое… да самому Таррогайну положено наказание.

— Рабство по приговору?

— Да, за убийство… у меня есть брат-бастард, он юрист, попробую связаться с ним. Королевская Долина, вроде бы, неподсудна, но… а вдруг!

— Точно, проконсультируйся. А то мои студенты собираются коллективно бить морду этой сволочи, а если можно по закону отправить его туда же, куда он Яунтера загнал…

— То мордобой и не понадобится. Идея!

Круги по воде…

Дамхар

Зима, 3 декада