Коррида на раздевание

– Мне-то хоть не ври, – рассмеялась Надежда, – сижу я в кабинете, как сейчас помню, двадцать седьмое декабря на дворе. Голова идет кругом! Продуктовых заказов к празднику на сорок штук меньше выделили. Директор велел составить список тех, кто талон не получит, строго предупредил: «Надя, чтобы народ желчью не плевался, найди тех, кто серьезно проштрафился: прогулы, опоздания, выговоры. Сходи к Николаю Петровичу в партком». Только я к Коле собралась, а он сам тут как тут, бумагу протягивает: «Ознакомься. Заява от Семипалатина». Я читаю и не знаю, как реагировать. Венедикт просит наказать Кирпичникова, который его супругу в свою койку уложил. Он тогда на Марине женат был, не на Ларе. Бабы такие доносы часто строчили, мы их с Колей уговаривали забрать заявление, объясняли: «Сейчас ты на волне гнева глупостей натворишь, а что в результате? Мужика на парткоме пропесочат, да он от этого юбки другим задирать не перестанет. Зато с тобой насмерть поругается, может, разведется. Очередь на квартиру в конец передвинут, премию не получишь. Каков результат твоей литературной деятельности? Дети без отца, сама жаль одинокая, в коммуналке до старости прокукуешь. Забудь пока обиду. Переедешь в новую трешку, там хоть убей кота плешивого. Но лучше послушай совет: не гони волну». Сколько раз я бабам ижицу читала! А вот мужики жаловаться по любовным вопросам не бегали. Да и кто захочет признаться, что жена от него налево вильнула? Один Веня такой нашелся. Я попыталась кляузника вразумить, а рычагов не было. Апартаменты у него есть, дачку построил, машину имеет. Коля упрашивать его стал, объяснил, что лично ему, парторгу, за моральное разложение в коллективе уши надерут, премии лишат. Долго спорили, договорились так: Кирпичников не поедет на конгресс в Венгрию, вместо него институт отправит Семипалатина. Венедикт заяву уничтожает, никому ничего не расскажет. Так и сделали. Жалобщик улетел в Будапешт, Сережа ко мне, кулаком по столу стучит:

– Почему Веньку отправили? Меня оформляли!

Я ему что-то плету, вру, Сережа не верит, и тут Коля брякнул:

– Нечего чужих жен в свою койку укладывать.

Кирпичников к двери.

– А-а-а! Ясно! Вот что вам Семипалатин напел!

Хренак створкой о косяк с такой силой, что петли из гнезд вылетели. И дальше что? Спустя короткое время диссертацию Венедикта с треском провалили. Все знали – Сергей членов Ученого совета против соискателя настроил. Семипалатин уволился. Но он зря на Кирпичникова злобу затаил. Маринка ему рога не только с Сережей наставляла. Весь институт знал, что она мужиков любит, с каждым, кто хотел, переспала. Я с ней не раз говорила, просила:

– Уймись! Или гуляй умно, по-тихому. Кто-нибудь Вене про твои фортеля доложит, и это плохо закончится.

А она в ответ:

– Плевать. В старости будет что вспомнить.

И что вышло? Венедикт Маринку выгнал, а во время той поездки в Будапешт с Лариской отношения завязал, она давно по Семипалатину сохла.

– Ох, Сергей Леонидович, – вздохнул Вовка, – и со Штильманом похожая ситуация. Вы с ним Варвару Стеклову не поделили. Но там совсем уж мрачная история получилась.

Глава 33

– Да что вы можете знать? – неожиданно покраснела Алевтина. – Вас рядом не было! И кто разрешил вам копаться в нашей жизни?

– Сергей Леонидович попросил нас найти того, кто отравил Афанасия, – напомнила я, – мы проверили молодого мужчину, но за ним никаких особых грехов не водилось. Афанасий занимался только своим фитнес-клубом, личной жизни не имел. Очень странно. Некоторые девушки готовы связать свою судьбу с алкоголиком, наркоманом, лишь бы получить штамп в паспорте. Многие считают, им надо иметь колечко на пальчике, иначе ты второй сорт. Афанасий симпатичный внешне молодой мужчина, со своим бизнесом. Ну да, денег он ему больших не приносил, но Афанасий из обеспеченной семьи. По идее, к нему девицы всех мастей и размеров должны были в очередь выстроиться. Ан нет. Почему?

– Он гей, – сказал Петр.

– Не неси чушь! – разозлилась Алевтина.

– И правда, Петя, не болтай языком, – поморщился Сергей Леонидович, – Фася был нормальный гетеросексуальный мужик.

– Тогда почему он скандал устроил, когда Лизка к нему пристала? – ухмыльнулся сын. – Фаська сплошной ходячий комплекс был. Позову его в компанию, он стрекача даст, на бегу крикнет: «Нет, нет, у меня лишний вес». Ну нельзя девственником до пенсии оставаться. Решил я ему помочь, нанял Лизавету, она шлюха, но элитная, не на вокзале работала, богатых папиков обслуживала. Проинструктировал. Лизон прикинулась тихой, робкой, пошли они с Афанасием в парк погулять. А потом он примчался чуть ли не в слезах ко мне:

– Вели этой бабе никогда мне больше не звонить, она целоваться полезла.

Между прочим, ему тогда к тридцатнику подкатывало. А кто так себя ведет? Или монахи, или геи. В Бога Фаська ни на копейку не верил. Что осталось?

– Надеюсь, сейчас появится человек, который объяснит, почему Афанасий шарахался от женского пола, – пообещал Костин и взял трубку.

– Олег, приведи свидетельницу.

– Чего? – оторопел Сергей.