Корсар

Но Хуана, продолжавшая любоваться зрелищем, судорожно повела плечами и, как бы с усилием оторвавшись от планширя, повернулась к своему любовнику:

— О, — молвила она, — мы вернемся!

III

Целых две недели лавировал «Горностай», ложась то правым, то левым галсом поперек Багамского пролива, который далеко не широк и отнюдь не безопасен, так как с севера он ограничен множеством подводных рифов, а ветры в нем крайне непостоянны. Луи Геноле, прошедший его уже раз из конца в конец, во время отвода во Францию некогда захваченного галиона, к счастью, знал все его опасности и изгибы. Он и проявил себя хорошим лоцманом, и благодаря его бдительности не случилось никакой беды. В конце концов опознали мыс Песчаный, которым заканчивается испанский полуостров Флорида, и на семнадцатый день плавания миновали его. После чего Луи Геноле сейчас же повернул к северу, чтобы должным образом обогнуть последние Вест-Индские острова, — Большой Абако и Большую Багаму.

Цвет моря тогда переменился и из зеленого сделался синим. Матросы удивились этому. Но Луи Геноле посмеялся над ними и порадовался, хорошо зная, что это примета, предвещающая близость удивительно теплого течения, проходящего через Атлантический океан от американских берегов до испанских и английских земель. «Горностай», понятно, почувствует себя в нем как нельзя лучше.

Четыре дня спустя ветер внезапно перешел с востока на запад и сильно посвежел. Чистое небо покрылось густыми облаками, и порывистые шквалы следовали друг за другом без перерыва. Луи Геноле закрепил брамселя, подобрал бизань, взял рифы. И снова порадовался. Все эти перемены происходили в свое время и в таком порядке, как он это предвидел. Под одними марселями, нижними парусами и блиндом «Горностай» шел в полный бакштаг скорее, чем когда-либо ходил, гоняясь на всех парусах за богатым испанским или голландским кораблем. Вскоре прекратилась жара, потом все море покрылось туманом. Малуанцам, полной грудью вдыхавшим влажный бриз, показалось, что Бретань уже близка…

Однако же много еще дней протекло… Все-таки каждый вечер Полярная Звезда поднималась капельку повыше над горизонтом…

* * *

Между тем, Тома Трюбле, по прозванию Ягненок, нисколько не беспокоился ни о каких-то там течениях, ни о каких-то там бризах, и еще меньше о звездах, полярных или тропических. Тома Трюбле, по прозванию Ягненок, пока помощник его и команда работали с полным рвением над тем, чтобы обеспечить фрегату хорошее плавание и изготовиться ко всяким случайностям, сам довольствовался тем, что пил, ел, спал, а главное предавался самым сладостным утехам в обществе подруги своей, Хуаны. Луи Геноле, с болью и грустью отмечая эту перемену в привычках и характере того, кого он некогда знавал столь деятельным и сильным как в работе, так и в сражениях, не мог не видеть здесь влияния таинственного колдовства и всякий раз крестился при виде испанки; он сильно подозревал ее в том, что она-то и была той проклятой колдуньей, которая навела эту порчу…

По правде говоря, тут, верно, было колдовство, но колдовство скорее небесного, чем дьявольского происхождения, раз дело шло просто-напросто о любви, о любви пылкой, страстной и ненасытной, которую утолить было невозможно: Купидон безо всякого страха и почтения глубоко и прямо вонзил свои стрелы в почти невинное сердце корсара, сердце, бесспорно лучше вооруженное против целой вражеской эскадры, чем против карих глаз и белой кожи прекрасной женщины, теперь покорной и влюбленной, влюбленной страстно, и опытной в утонченных ласках.

* * *

Еще много дней прошло…

* * *

Наконец Луи, заставлявший ежечасно бросать лот, решил, что земля должна быть недалеко; а взяв высоту Полярной, он даже объявил, по окончании вычислений, что землей этой, вероятно, является остров Уэссан (Эсса по нижне-бретонски). После чего много матросов заспорило о том, кому забраться в «воронье гнездо», чтобы добиться парусиновой рубахи, которую капитан обязан дать тому, кто первым усмотрит французский берег при возвращении из кампании или каперства. Но никто из них не добился упомянутой рубахи, так как судьба уготовила «Горностаю» пристать вовсе не к Уэссану и еще менее того в Сен-Мало…