Корсар

Обстановка скромная, почти спартанская, каюта довольно тесная. Похоже, строители подумали, что капитану много места ни к чему. Я даже порадовался, что на нашей бригантине не так. Судовой журнал почему-то валялся на полу, на столе расплескались чернила, тёмными пятнами въедаясь в поверхность стола. Знал бы я испанский, может, и понял бы чего, а так я просто полистал несколько страниц в поисках знакомых слов. Всё-таки надо заняться пробелами в своём образовании.

Ничего особо интересного в каюте я так и не нашёл. Личные вещи капитана, немного денег, одежда. Я всё-таки ожидал куда более богатый улов. В конце концов, «Поцелуй Фортуны» тоже пострадал в бою, а добыча не покроет даже расходы на ремонт. Снова придётся потрошить собственную заначку. Как-то даже смешно, закопать целое состояние на необитаемом острове, чтобы потом выскребать из кошелька последнюю мелочь. А ведь ещё покалеченным в бою нужно выплатить неплохую такую сумму.

Мысли вновь вернулись к зарытым сокровищам. Испанцы точно работали по наводке, но кто их навёл? Ладрон мог, но вряд ли успел бы. Я даже пожалел, что оставил его в живых, мерзавец наверняка уже ищет корабль, чтобы с лопатами отправиться на Авес. Ладно хоть координат он не знает. А испанцы, скорее всего, ждали где-то поблизости. Только они ждали беззащитный флейт, а не пиратскую бригантину с пушками и злой абордажной командой. И в Сен-Пьере у них наверняка были свои люди, видевшие наше прибытие. И на Тортуге тоже. Вот они и рассудили, что раз уж мы вышли из Бастера вдвоём, а до пункта назначения добрался только один корабль, то и золото будет на нём. Почти угадали.

Скорее всего, этот бриг и должен был поджидать нас на пути возле Испаньолы.Либо это просто подстраховка, а по дороге сюда нас поджидал кто-нибудь более мощный и опасный. Какой-нибудь испанский военный галеон, всё же добыча того стоила.

Я не спеша вышел на палубу. Обозлённые флибустьеры, не найдя добычи, выводили оставшихся испанцев наверх, вести допрос с пристрастием. Пленных поставили на колени в одну шеренгу, их осталось не так много, всего полтора десятка. Остальные испанцы уже кормили местных рыб. Хотелось порасспрашивать их насчёт золота, преследования и их нанимателей, но по внешности было ясно, что это простые матросы, парни с нижней палубы, и знают они не больше, чем случайные прохожие. Поэтому я просто оставил их на потеху команде.

Парни у меня были суровые. Обветренные, просоленные. Никаких колебаний или угрызений совести. Первому из пленных демонстративно вспороли брюхо, и только потом стали спрашивать. Как-то оно легче спрашивается, убедительнее, когда рядом валяется труп, смердящий кровью и потрохами, который всего секунду назад надменно и дерзко смотрел на своих пленителей.

Вопросы задавал Клешня, в основном сам, изредка прибегая к помощи переводчика. Словарного запаса, чтобы спросить, где деньги и может ли кто дать выкуп, хватало даже у меня. Я безмолвно наблюдал, прислонившись плечом к бизани, Клешня обернулся ко мне, быстро спросил взглядом. Я еле заметно кивнул в ответ, продолжай, мол. Я тоже никаких сентиментальных чувств к этим испанцам не испытывал.

Один из пленных что-то быстро забормотал, прося пощады. Мартинез, один из наших испанцев, перевёл в общих чертах. Ни денег, ни выкупа у этого пленного не было, и Клешня тут же полоснул его ножом по горлу, а трое пиратов выбросили тело за борт, как бесполезный груз. В глазах у Клешни не было никакого азарта, злости или возбуждения, только холодная деловитость, и это, наверное, пугало пленных испанцев сильнее всего. Хотя остальные флибустьеры кровожадно шутили и смеялись, наперебой предлагая всё новые и новые способы заставить пленников говорить. Некоторые способы удивили даже меня.

Испанцы смекнули, что все, кто не сочинит сказку про спрятанный горшок с золотом, отправятся за борт, и каждый теперь живо рассказывал про богатых родственников в Старом Свете, про ухоронку в каком-нибудь далёком порту Мэйна, про приданое своей жены и тому подобное. Истории звучали самые разные и самые фантастические, но сходились в одном. Не убивайте меня прямо сейчас, и я заплачу любые деньги. Я прекрасно понимал, что почти все эти истории — полная чушь, но больше с расправой флибустьеры не спешили.

Кое у кого деньги были на корабле, но суммы, разумеется, были небольшие. Кажется, если бы мы прошлись по закоулкам Сен-Пьера, снимая шапки и сшибая мелочь с прохожих, и то заработали бы больше.

Почему-то пираты начали спрашивать по второму разу, и вскоре я понял, зачем. Тех, кого ловили на мелких несоответствиях в наспех придуманной легенде, подвергали уже допросу третьей степени. Резали пальцы, лицо, поджигали пятки. Потом убивали и бросали за борт, пока остальные пленники, позеленевшие от страха, молча наблюдали за экзекуциями.