Корсары глубин

«Вниз, к погружению!» — крикнул я нашим людям, находившимся у своих орудий.

Это сделано было как раз вовремя. Едва только вода сомкнулась над нашей боевой рубкой, как над нами взорвался снаряд. Вода заглушила его взрыв, но осколки снаряда гремели, падая на нашу стальную обшивку. На этот раз не было недостатка и в глубинных бомбах. Они рвались над нами через промежутки в несколько секунд, но мы уже погрузились слишком глубоко для них.

Итак, наша вторая атака также была отбита. «Черт возьми, — сказал я, — их все-таки надо остановить». Обратно на перископную глубину и взгляд в перископ. Конвой ушел уже далеко. Очень хорошо, но мы имели быстроходную лодку, а потому наверх — из погоню. Мы всплыли на поверхность и бросились за конвоем самым полным ходом, пока не нагнали его.

На этот раз счастье нам благоприятствовало. Вспомогательные крейсера были тихоходны и дали нам время выйти на выгодную дистанцию. В нашем распоряжении оказалось несколько минут для спокойной стрельбы в полигонных условиях. Мы стреляли по ближайшему пароходу со всей быстротой, на которую были способны. Он остановился тяжело пораженный. Затем мы перенесли огонь на следующую цель. Несколько снарядов, и она также вышла из строя. Но на этот раз один из крейсеров направился к нам полным ходом, стреляя по лодке и пытаясь ее таранить.

Океан поглотил нас, но сразу же «U-139» начали разыскивать глубинные бомбы. Когда взрывы затихли, мы снова вернулись на перископную глубину, чтобы посмотреть, что еще можно было сделать. Первый из пораженных нами пароходов тонул. Атаковавший нас крейсер принимал к себе на борт его команду. Второй пароход, по которому мы имели попадания, держался на плаву. Около него стояли патрульные суда, а один из больших кораблей готовился взять его на буксир.

Наступал вечер, но в нашем распоряжении все же оставалось несколько часов, в течение которых мы могли прикончить выведенный из строя корабль. Из ближайших портов к месту действия несомненно были уже вызваны патрульные корабли, а это заставило нас опешить. Мы подходили очень осторожно, оставаясь в погруженном состоянии. Солнце заходило, и прежде чем мы успели выполнить маневр выхода на дистанцию для торпедного выстрела, уже начались сумерки. Поврежденный пароход кренился. Буксирный конец лопнул, и попытка взять его на буксир, видимо, была оставлена, так как команда переходила на патрульные суда.

Но теперь уже было так темно, что в перископ были видны только силуэты. Мы были готовы выпустить торпеду, когда один из силуэтов появился слишком близко от нас.

«Погружемся!» — спешно приказал я.

Мы задержались некоторое время на двадцати метрах, прислушиваясь к звукам винтов наверху. Я стоял в боевой рубке. Около меня находились два мои офицера. Рулевой стоял позади. Внизу свободная команда ужинала. Шум винтов постепенно замер вдали. «U-139» медленно приближалась к перископной глубине. Когда я заглянул в перископ, то увидел в сумерках силуэт корабля, стоявшего бортом к нам прямо на линии торпедного выстрела. Я не тратил времени на дальнейший осмотр.

«Первый торпедный аппарат — пли!» Торпеда вышла из аппарата, и мы немедленно нырнули. После короткого ожидания раздался оглушительный грохот торпедного взрыва. Меньше чем через минуту наверху раздался ужасный треск, и наша лодка затряслась, как будто ее раскололи гигантским ударом. Свет потух. Сверху полилась вода. Лодка кренилась на один борт.

Я догадался о том, что случилось. Мы оказались близко к торпедированному кораблю и попали под него. А теперь он тонул, лежа на нас. Это был тот самый корабль, который мы ранее поразили нашим артиллерийским огнем. В тот момент, когда торпеда попала в него, он был уже наполнен водой. Вот почему корабль так быстро затонул.

Огонь в лодке снова зажегся.

«Пустить помпы!» — крикнул я.

На нас сверху все еще лилась вода и рулевой отчаянно старался закрыть люк в верхнее отделение, из которого шел проливной дождь. Люк заклинило ударом, и он не закрывался, глубомер показывал, что мы тонули с большой скоростью. Тонущий корабль тянул нас вместе с собой вниз. В этом месте море имело три тысячи футов глубины. Вскоре мы будем раздавлены давлением воды, как яичная скорлупа. В боевой рубке не было сказано нн слова. Не было слышно ни звука, за исключением шума падающей воды и тяжелого дыхания людей. Над нами слышались разрывы глубинных бомб, но какой насмешкой теперь это звучало. Оставался только один шанс.

«Продуть все цистерны». Я чувствовал, что мой голос звучит фальшиво и напряженно, когда я старался скрыть чувство дикого беспокойства.

Когда сжатый воздух продувал воду из систерн, то лодка дрожала и рыскала. Сможем ли мы встряхнуться и освободиться. Я чувствовал, что лодка скользит. Глубомер показывал, что наше падение остановлено. Затем стрелка быстро пошла вверх. Стремительный рывок лодки вверх освободил нас от тонущего корабля, который соскользнул и пошел на дно.