Корсары Южных морей

– Где? – подавшись вперед, воскликнул Малыш Флокко.

– Я только сейчас его заметил.

– Значит, раньше он не горел?

– Нет.

– Это огонь или чей-то фонарь?

– Уж точно не фонарь! Скорее, свет чьего-то костра, разожженного вон у той расщелины в скалах.

– Что, если краснокожие разбили здесь лагерь?

– Может, у меня и зоркие глаза, но сквозь деревья я не вижу. Знаю лишь, что это костер и разожгли его только сейчас. Раньше никаких отблесков я на побережье не замечал.

– И я тоже, Каменная Башка. А этот я сразу увидал. Ох!..

– Что такое? Зуб сломал?

– Вот уж нет! У меня крепкие зубы, и для зубной боли я слишком молод!

– А что тогда?

– Может, это канадцы разожгли костер, чтобы пообсохнуть? Представляю, в каком виде они вылезли из ледяной воды!

– Гм… – не отрывая глаз от костра, пробурчал бретонец. – Что-то сомневаюсь. Скорее, там стоит хижина какого-нибудь поселенца, одного из тех, что торгуют с дикарями, покупая у них звериные шкуры в обмен на порох, оружие и спиртное.

– А что, разве индейцы с таких скальпы не снимают?

– Уж я бы не стал связываться с краснокожими. Должно быть, эти поселенцы недурно навариваются на индейцах и возвращаются во Францию богачами – если, конечно, им вообще удается вернуться живыми!

– Живыми-то наверняка не многие отсюда уходят!

– Вот и я так считаю. Из всех североамериканских индейцев канадские – самые жестокие, они просто не переносят непропеченных людей!

– Как это – непропеченных?

– Дикари верят, что Великий Дух нас плохо пропек, а негров, наоборот, пережарил.

– Так, значит, они одни удались на славу!

– Именно! Собой они гордятся, а нас, бледнолицых, презирают. Эй, Ульрих! Что там с едой?

– Все котофо, папаша, – откликнулся немец. – Я нашел копченые сартельки и несколько путылок пива.

– Пошли, Малыш Флокко, отведаем угощения, – позвал старый бретонец.

– Как можно есть в такой шторм?

– Подумаешь, шторм! Нам не привыкать к волнам и ветру.

Немцы вытащили на палубу стол и поставили его за тюками и ящиками, заслонившись таким образом от резкого ветра. Злополучный корабль то и дело сотрясался под мощными ударами волн.

На небе теснились тяжелые серые тучи с алой каймой, и казалось, буря прекратится еще не скоро.

Удостоверившись, что парусник пока держится и перевернуться ему не грозит, бретонцы и оба немца с жадностью набросились на окорок и сардельки, щедро запивая их отменным английским пивом, которое в те времена превосходило даже немецкое.

Люди Дэвиса взбунтовались как раз в тот момент, когда моряки собирались сесть за обед, так что с полудня предыдущего дня ни у кого из них и крошки во рту не было.

Покончив с трапезой, Каменная Башка достал свою легендарную трубку, набил ее крепчайшим голландским табаком, контрабандой ввезенным в Нью-Йорк, и с великим трудом разжег ее, ибо ветер поднялся с новой силой, взметнув утихнувшие было волны.

– Теперь я могу вам поведать, что у меня на груди и правда спрятаны письма, которые необходимо передать лично в руки комендантам форта Тикондерога, – объявил боцман. – Одно из писем доверил мне сам Вашингтон, а другое – баронет Маклеллан.

– Но как обо всем этом узнал Дэвис? – глухим от злости голосом проговорил Малыш Флокко.

– Позволь тебе кое-что растолковать, сынок. Все это дело рук маркиза Галифакса. Неужто ты думаешь, что теперь, когда наша прекрасная светловолосая шотландка стала супругой капитана, маркиз позабыл о своей страсти? Этот несчастный, должно быть, подкупил не только канадцев, но и американских офицеров из свиты Вашингтона.

– Так вот от кого Дэвис узнал о нашем поручении!

– Правда, мне и самому не многое известно. Генерал и капитан приказали мне добраться до форта и держаться подальше от опасностей.

– А сами подсадили к нам на борт достопочтенного Дэвиса! – невесело ухмыльнулся Малыш Флокко. – Жаль, мы раньше его не раскусили!

– Похоже, мерзавец пользовался полным доверием Вашингтона и баронета Маклеллана, – произнес Каменная Башка, выпустив три внушительных колечка дыма. – Хотелось бы мне знать, как добраться до форта без лодки и проводника.

– Мы не из тех, кто легко сдается.

– Это ты мне говоришь, Малыш Флокко? Я еще не настолько стар и не намерен возвращаться в Нью-Йорк, поджав хвост, так и не передав письма Арнольду и Сен-Клеру. Одна беда – мы окружены врагами и шпионами, а корабль дал течь.

– Что, если англичане и правда собираются отбить у американцев все форты?

– Так сказал Дэвис, а уж кому и знать, как не ему.

– Так, значит, не исключено, что нас схватят до того, как мы успеем достигнуть Тикондероги, и тут же повесят на рее какой-нибудь бригантины. Вот это перспектива!..

– Пока нас никто не схватил.

Бретонец вытряхнул трубу, глотнул пива и поднялся, чтобы еще раз взглянуть на пылающий вдали костер.

Снова поднялся сильный ветер, и на озере всколыхнулись высокие волны.

Недолгой передышке пришел конец. На озере вновь разыгрался шторм, и гигантские валы, грохоча, обрушились на корабль.

Каменная Башка достал карманные часы. В сумерках ему с трудом удалось разглядеть, который был час.

– Десять вечера: до рассвета еще далеко. Плохо наше дело…

К нему подбежал взволнованный Малыш Флокко.