Корсары Мейна

Наконец, не выдержав убийственного огня, немногочисленные оставшиеся в живых испанцы развернули коней и умчались обратно на площадь, где уже строились в боевые порядки солдаты. За ними с диким ревом понеслась лавина пиратов. Вырвавшись на площадь, они налетели на испанцев как ураган, и началась беспощадная рубка. Вскоре все было кончено. Многих солдат убили, некоторые бежали, а другие сдались в плен…

Ближе к вечеру из ворот выполз похожий на сытого удава караван, состоявший из тяжело нагруженных мулов, пленных испанских идальго и веселых, шумных пиратов. Индейский вождь не обманул – в городе скопилось ценностей, по самым скромным прикидкам, на сумму более трехсот тысяч пиастров. Идальго, среди которых был и незадачливый губернатор, пираты прихватили с собой, надеясь на богатый выкуп, так что сумма награбленного должна была значительно вырасти…

Конуко не отходил от Тима Фалькона ни на шаг. Он оказался умелым бойцом. Подогреваемый ненавистью, аравак дрался как тигр. Будь его воля, он вырезал бы всех испанцев до ноги. А когда они сдались, Конуко потащил Тимка за собой.

Богатый дом, куда вождь привел Тимка, принадлежал хозяину большой асьенды, который из соображений безопасности жил в городе. Плантатор как раз собирался бежать. Вещи и ценности уже были уложены в телегу, запряженную мулами, а испанец, вооруженный до зубов, нес маленького мальчика и тащил за руку женщину необычайной красоты. Она принадлежала к племени гуахиро, представители которого отличались приятным, почти европейским обликом, за исключением цвета кожи, и была очень похожа на испанку.

– Тариана! – вскричал индеец.

Дикая ярость исказила черты его лица, и он вихрем бросился на плантатора, сжимая в руках мачете. Испанец растерялся, и это стоило ему жизни. Сверкнул клинок, и голова плантатора слетела с плеч; Тимко невольно поежился – он не ожидал такой силы от человека со столь незавидными физическими кондициями. Ребенок упал рядом со своим отцом и заплакал. Индианка бросилась к нему и подхватила дитя на руки.

Конуко строго о чем-то спросил, и Тариана нехотя кивнула. На ее лице отразилась гамма чувств: счастье от освобождения из рабства, радость встречи с отцом и страх. Вот только чего она боялась, Тимко поначалу не догадался.

Объяснение пришло очень быстро. Вождь неожиданно вырвал ребенка из рук Тарианы, с брезгливым выражением на лице бросил его на труп отца и поднял мачете с намерением разрубить малыша пополам. Вскричав, как раненая чайка, женщина накрыла собой дитя и принялась скороговоркой причитать на своем языке. Тимко, конечно, ничего не понял из ее речей, но одно уяснил точно: она просила отца не убивать ребенка. Но Конуко был неумолим. Он оторвал ее от малыша и отшвырнул в сторону. Тариана больше не сопротивлялась; она села, закрыла лицо руками, и ее плач, похожий на вой зверя, поднялся к поблекшему от зноя небу. Вождь опять примерился… Но тут его мачете столкнулось с клинком Тимковой сабли.

– Ты что творишь, вождь?! – рявкнул Тим Фалькон. – Это ведь твой внук!

– Сеньор капитан, не суйтесь в наши дела! – окрысился аравак.

– А то что? – тихо, с угрозой спросил Тимко. – Уж не хочешь ли ты проверить, как я владею саблей? Успокойся и прими все как должное. Уже ничего не изменить. Лично я не собираюсь потакать детоубийцам. Пожалей свою бедную дочь. Мало того что Тариану обесчестил этот испанец, так ты еще хочешь принести ей страшное горе – убить ее ребенка. Она этого тебе никогда не простит!

Конуко опустил голову. Видно было, что в нем борются гордость, гнев и трезвый расчет. Какое-то время во дворе царила тишина; даже ребенок, словно сознавая важность момента, перестал плакать и затих на руках матери. Наконец после долгих раздумий вождь сказал:

– Твоя правда, белый! Пусть пока живет. Но его судьбу буду решать не я, а наши жрецы и совет старейшин!

– Я уверен, что на совете племени твое слово будет не последним, – жестко сказал Тим Фалькон. – А чтобы люди племени гуахиро с пониманием отнеслись к моей просьбе, – последние слова он произнес с нажимом, – я дам вам много железных ножей и мачете. Договорились?

– Да… – буркнул Конуко.

– Но и это еще не все. Ты не забыл о своем обещании?

Вождь бросил быстрый взгляд на дочь и ответил:

– У меня хорошая память.

– Надеюсь…

Вскоре двор хозяина асьенды опустел, если не считать телеги, вещи из которой перекочевали во вьюки, закрепленные на крупах двух мулов. Тимко настоял, чтобы Тариана забрала свое «приданое», а когда они присоединились к остальным пиратам, сообщил им, что это добро принадлежит бывшей пленнице испанцев. Ни корсары, ни буканьеры ничего не имели против. Опустел и город. Жители выходили на улицы и торопились к собору, чтобы поблагодарить Господа за избавление от кровожадных разбойников. На этот раз набег обошелся малой кровью, их почти не трогали, даже девиц – нападавшим нужно было спешить; пираты лишь изъяли ценности, но что такое деньги по сравнению с жизнью?