Корсары Мейна

– Оставить его на дороге, – ответил Мишель. – На ближайшей заставе мы укажем место, где находится этот господин и поверженные разбойники, а уж стража пусть потом сама разбирается. У всех свои дела, и тратить драгоценное время на всякий сброд – увольте.

– М-м… да, верно, – глубокомысленно изрек аббат и ханжески поднял глаза к небу. – Господь сам рассудит, как поступить с этим человеком.

После этих слов все быстро загрузились в дилижанс; у пассажиров вдруг откуда-то появилась мысль, что к разбойникам может подойти подкрепление и тогда жди большой беды. Мишель наклонился над раненым и тихо сказал:

– А вам я советую собрать все силы и скрыться в лесу. На все про все у вас есть два-три часа…

Он уже не питал зла к разбойнику; поди знай, кем был Пьер де Сарсель до того, как стал владельцем школы фехтования. А в том, что бретёр скрывал какую-то малоприятную тайну, Мишель не сомневался. Одно знакомство де Сарселя с Великим Кэзром чего стоит… Так почему Мишель должен строго судить разбойника, валяющегося в пыли посреди дороги, когда его наставник и друг, которого он очень уважал, вполне мог оказаться на месте этого человека?

– Спасибо, мсье, – ответил разбойник. – Вы великодушны, а уж как владеете шпагой, уму непостижимо… Это вам… за вашу доброту, – он полез за пазуху и достал увесистый кошелек. – Берите, берите! Если выживу, еще добуду, а ежели нет… зачем тогда мне эти деньги?

Мишель колебался недолго. В конце концов, это его приз! Стараясь, чтобы попутчики ничего не заметили, он быстро спрятал кошелек, дружески кивнул предводителю разбойников, сел на свое место, и дилижанс, по-прежнему громыхая, двинулся дальше, но с гораздо большей скоростью – понятно почему.

Только теперь все заметили, что начало темнеть. Близился вечер.

Глава 8. Бой в усадьбе шляхтича

Киев захватили войска Януша Радзивилла. Это произошло так легко, что люди диву давались: во главе небольшого отряда польный гетман ворвался через Львовские ворота, и киевскому магистрату не осталось ничего другого, как преподнести ему ключи от города на серебряном блюде. К защите Киева готовились, даже создали ополчение, да уж больно плохими оказались оборонительные сооружения древнего города, поэтому никто из мещан, особенно состоятельных, сильно не рвался сложить голову на изрядно порушенных валах и в мелких окопчиках, тем более что нападали не какие-нибудь ордынцы, а свои – поляки и литвины, с которыми жили вместе более трех веков. Уж они-то точно не обидят, втайне думали многие. Поэтому вопрос «за что воюем?» был отнюдь не праздным.

Впрочем, Янушу Радзивиллу здорово повезло. Вот уж поистине, если в яблоне завелся червь, то не жди от нее добрых плодов. На самом деле Киев был сдан по наущению митрополита Сильвестра Коссова. Он, как и некоторые богатые киевские граждане, был возмущен народным восстанием против поляков. Именно киевский митрополит послал к Радзивиллу гонца с письмом, в котором просил, чтобы польный гетман как можно быстрее прислал войско для охраны города. Мало того, Сильвестр Коссов и архимандрит Киево-Печерского монастыря Иосиф Трызна в резкой форме предложили полковнику Антону Волочаю-Ждановичу убраться со своими казаками из Киева. О том, чтобы благословить казаков на защиту города, и речи не шло.

Вот и пришлось Антону Волочаю, вопреки приказу Богдана Хмельницкого, держаться до подхода основных сил, оставить Киев на разграбление жолнерам Януша Радзивилла. Чем они и занялись, едва закончился богатый пир в честь «освободителей» в городской ратуше…

Тимко Гармаш и Микита Дегтярь пробирались тихими улочками и переулками к усадьбе Тыш-Быковских. Наступили вторые сутки после захвата города войсками Януша Радзивилла, и пьяные жолнеры, распаляясь все больше и больше, грабили всех подряд, насилуя женщин и девиц вне зависимости от происхождения и возраста. Бурса стояла пустой, спудеи разбежались кто куда, и друзьям пришлось ночевать в каком-то сарайчике на Подоле. Но сон к Тимку никак не шел; из головы не выходил образ Ядвиги. Как она там, что с ней?

Ее отец почти выздоровел, но был слишком слаб, чтобы увезти детей из Киева в свое небольшое поместье до прихода войск польного гетмана. В отличие от других состоятельных граждан города, Тыш-Быковский не тешил себя надеждой, что все обойдется и его семью никто не тронет. Будучи старым воином, он хорошо представлял, какие порядки заведет Януш Радзивилл, захватив Киев.

В одном из переулков бурсаков остановил женский крик:

– Ратуйте, люди добрые! Ой, что ж это деется! Геть отсель, охальники!

– Пошла прочь, старая курва! Йозеф, дай ей копняка под зад!

Послышался звук удара, стон, а затем высокий девичий крик:

– А-а! Не надо, не надо!..