Корсары Мейна

– А вас не пугает перспектива, что ваши денежки пойдут на дно вместе с должником? – насмешливо поинтересовался де Граммон.

– Ни в коей мере! Я верю в вашу счастливую звезду. Вы уже побывали во многих передрягах, тем не менее до сих пор живы. О чем это говорит? О том, что судьба к вам милостива, а значит, мои деньги вскоре вернутся ко мне с прибылью. Кстати, советую вам взять корсарский патент. Вы ведь по-прежнему офицер Флота Океана[37], поэтому будете под защитой французской короны, что по нынешним временам немаловажно.

– Сердечное спасибо, мсье! Я никогда не забуду вашей доброты и щедрости.

– Значит, решено?

– Решено!

– Тогда стоит обмыть нашу сделку. За удачу!

– За удачу!

Они осушили кубки и жадно вгрызлись в свиной окорок. Прожевав кусок, де Сарсель сказал:

– Между прочим – но это только между нами! – я не де Сарсель. Мне пришлось взять это имя, чтобы избежать пристального внимания парижских ищеек. На самом деле меня зовут Пьер ле Гран, а на Тортуге мне дали прозвище Пьер Француз.

– Пьер Француз?! Вы?! – от удивления у Мишеля глаза полезли на лоб.

Кто ж на Мейне не знает капитана флибустьеров Пьера Француза! О его похождениях ходили легенды.

– Именно так, мой друг. Только попрошу вас называть меня по-прежнему, если придется. Лишние знания очень обременяют людей, в особенности тех, кто занимает полицейские должности. Вдруг мне захочется вернуться в родные места…

Но как его наставник очутился в Париже, в логове Великого Кэзра? Недолго думая, Мишель задал этот вопрос де Сарселю, вернее Пьеру ле Грану.

– Да уж, интересная получилась история… – Пьер Француз печально улыбнулся. – У меня была барка и двадцать шесть человек команды. Мы держали курс на мыс де ля Вела, чтобы перехватить испанский корабль по пути из Маракайбо в Кампече. Увы, корабль мы упустили, и я решил отправиться к берегам Ранчерии, чтобы поохотиться на ловцов жемчуга. Ранчерия расположена неподалеку от Рио-де-Аче, там есть неплохая жемчужная отмель. Каждый год туда отправлялась флотилия в составе десяти или двенадцати барок. Их сопровождало судно из Картахены с двадцатью четырьмя пушками на борту. На каждой барке было по два негра-ныряльщика, которые доставали раковины с глубины от четырех до шести футов. Обычно улов у них был очень богатый…

Он прервал свою речь и закурил. Мишель последовал его примеру. Пыхнув пару раз дымом, де Сарсель продолжил:

– Погода стояла тихая, и мы смогли пройти вдоль берега, не поднимая парусов. Все барки стояли на якоре у самой отмели, а сторожевой корабль дрейфовал примерно в полумиле от этой флотилии. Ловцы жемчуга подумали, что это идут испанцы из Маракайбо. Когда мы подошли к жемчужной отмели, на самой большой барке я заметил восемь пушек и примерно шестьдесят солдат. Мы потребовали, чтобы они сдались без боя, но испанцы открыли огонь. Конечно, мы ответили из своих пушек, да так метко, что испанцам пришлось туго. Пока они готовились ко второму залпу, мы взяли их на абордаж. Но как перехитрить сторожевой корабль и убраться с жемчужной отмели без приключений? И я придумал. Мы затопили свое судно, на захваченной барке оставили испанский флаг, солдат загнали в трюмы и вышли в открытое море. Сначала на сторожевом корабле обрадовались, полагая, что их барка нас потопила, но когда испанцы заметили, что мы уходим в море, то раскусили наш трюк и бросились за нами в погоню. Они преследовали нас до ночи, но никак не могли догнать барку. Ветер крепчал, и я рискнул поднять все паруса, чтобы оторваться от сторожевого корабля. Вот тут-то и случилось несчастье – неожиданно треснула грот-мачта…

Де Сарсель позвал слугу:

– Эй, малый! Еще рому!

Воцарилась недолгая пауза – видимо, де Сарсель старался восстановить в памяти все подробности своего приключения. Потом он снова начал рассказывать:

– Тогда мы связали пленных солдат попарно и выставили их у борта в виде живого щита – чтобы испанцы, имеющие значительный перевес в количестве орудий, не расстреляли нас как мишень. Кроме того, я приказал срубить грот-мачту и поднять на фок-мачте и бушприте все паруса, какими только можно было воспользоваться при таком ветре. И все равно сторожевой корабль догнал нас и атаковал. Пришлось сдаться, ведь испанцев было намного больше. Но я сумел выторговать условие, что в плену мы не будем таскать камни или известь. Тебе, надеюсь, известно, что если кто-нибудь из берегового братства попадает в плен, то его заставляют три или четыре года работать в каменоломнях Мейна – как раба. А когда он становится непригодным для этой цели, его отправляют в Испанию – на другие каторжные работы, требующие меньше сил и здоровья…

Де Сарсель налил себе рому; он пил крепкий напиток, словно кофе, мелкими глотками, в отличие от Мишеля, который отправлял содержимое кубка в желудок одним махом.

– Одного жалко: жемчуга у нас на борту было минимум на сто тысяч пиастров. Сто тысяч! Дьявол! Удача была так близко…

Он умолк, заново переживая сказанное. Мишель терпеливо ждал продолжения истории.