Корсары Мейна

Помимо испанских моряков немалый процент марониров составляли негры, которые убегали с плантаций. Их вылавливали и наказывали, отправляя на необитаемые острова, где, по всем расчетам, они должны были погибнуть от голода или когтей дикого зверя. Однако негры оказались на удивление живучими. С островов их обычно снимали пираты – лишний человек, умеющий владеть оружием и обладающий выносливостью мула, на корабле никогда не помешает, а бывшие рабы считались искусными и жестокими бойцами. Марониры были настоящими бродягами и изгоями общества. Иногда они поступали на каперскую службу к английской короне, чем еще больше раздражали испанцев.

Тимко уже ерзал на скамье от нетерпения, когда наконец в таверну вошли три пестро одетых человека, в которых за версту можно было узнать марониров. Обвешанные с головы до ног оружием, черноволосые и сильно загорелые, своими повадками они напоминали хищников, вышедших на охоту. Даже самые большие забияки из буйного братства флибустьеров старались с ними не связываться. Марониров недолюбливали, но мирились с их дикими выходками, ведь они были такими же изгоями общества, как и остальные пираты.

Перекинувшись несколькими словами с Одноглазым Хью, марониры решительно направились к столу, за которым сидел Тимко.

– Тим Фалькон? – спросил один из них, наверное, капитан, судя по массивной золотой цепи на шее и дорогому оружию.

– Да, – ответил Тимко на ломаном испанском. – Присаживайтесь, синьоры.

Похоже, «синьорами» их давно никто не называл, и такое учтивое обращение маронирам понравилось. Угрюмое, настороженное выражение на лицах морских разбойников смягчилось, они сели, и капитан отрекомендовался:

– Хорхе Альварес.

Красный Бык Альварес! Это был один из самых известных разбойников-марониров. На мачте его брига развевался черный флаг с изображением красного быка, и если какой-нибудь торговец имел несчастье встретить Альвареса в море, то заранее мысленно прощался со всеми родными и близкими, уповая лишь на Бога и скорость своего судна, – марониры не щадили никого. В отличие от большинства марониров, Хорхе Альварес в прежней жизни был офицером и оставил королевскую службу по причине своего необузданного характера.

– Рад нашему знакомству, – ответил Тимко. – Что вы предпочитаете – ром, бренди?..

– Ром.

Тимко подал знак Одноглазому Хью, и слуга-негр принес большую бутыль с ромом. Все четверо выпили, дружно закурили, и Тимко сказал:

– Мне нужна ваша помощь в одном деле. Я много слышал о вас лестного, капитан Альварес, и уверен, что только вы способны на то предприятие, о котором пойдет речь.

– Если оно принесет хорошую прибыль, то считайте, что я согласен.

– Но дело очень опасное и, я бы сказал, необычное…

Испанцы ухмыльнулись, и Хорхе Альварес несколько надменно ответил:

– Необычно уже то, что я веду переговоры с капитаном буканьеров. До этого мы даже услугами вольных охотников не пользовались.

Тимко спокойно проглотил горькую пилюлю, не подав виду, что его задели слова испанца. Действительно, буканьеры настолько ненавидели испанцев, что наотрез отказывались продавать маронирам мясо и солонину. Правда, до открытых стычек не доходило.

– Что ж, тогда слушайте…

И Тимко изложил испанцам свой замысел. Он и впрямь был настолько авантюрным, что Тимко и сам в нем сомневался. Тем не менее буканьеры на общем совете единогласно решили, что Гуго Бланшара и его команду нужно вызволять любой ценой. Это дело принципа. Главным в плане капитана Тима Фалькона была необходимость произвести разведку, дабы узнать, где содержат пленных буканьеров. Это мог сделать только человек, который хорошо знал язык и обычаи испанцев, к тому же обладающий незаурядной смелостью. Такого человека обещал найти Одноглазый Хью, и именно таким был Красный Бык – Хорхе Альварес.

– Однако… – сказал Альварес, налил себе рома и выпил. – Задача и впрямь серьезная. Но это ладно. Главное другое: где прибыль? Кроме возможных больших потерь и огромного риска, я ничего иного не вижу.

– Я готов заплатить вам двадцать тысяч пиастров за одну разведку! – твердо ответил Тимко. – А как там будет дальше, решим после.

Ошеломленные испанцы переглянулись – сумма была весьма солидной. Быстрее всех опомнился капитан Альварес.

– Тридцать тысяч, и я готов пойти хоть в ад! – сказал он внезапно охрипшим голосом.

– Согласен! По рукам?

– По рукам!

Тимко даже вспотел. Смахнув пот со лба, он произнес тост за содружество, который испанцы горячо поддержали…

Пути сообщения на Эспаньоле оставляли желать лучшего. Испанским колонистам, которые жили в глубине острова, приходилось изрядно потарахтеть костями, пока они добирались на рынки побережья, в частности в Сан-Доминго, столицу острова, где их товары пользовались повышенным спросом. Обычно с апреля по июнь и с сентября по ноябрь небо открывало свои шлюзы, и тропические ливни лились как из ведра, перекрывая дороги бурными потоками. А уж летние ураганы, которые насылал на остров сам дьявол, как говорили в страхе несчастные колонисты, могли в одночасье лишить их и жилищ, и плодов тяжелого труда.