Корсары султана. Священная война, религия, пиратство и рабство в османском Средиземноморье, 1500-1700 гг.

В 1580 году в результате этих коммерческих связей французы, воспользовавшись правами, которые им обеспечивали османские капитуляции (ахиднаме) 1569 года[322], откроют консульство в Алжире[323]; за ним последуют и другие – в Тунисе и Ливии[324]. Тесные отношения между Алжиром и Марселем заметят и тогдашние правители. В 1595 году марсельцы не признали власти Генриха IV, который завершил во Франции гугенотские войны и принял католицизм, объясняя это тем, что «Париж стоит мессы». Тогда османы, послав письмо алжирскому бейлербею, велели ему склонить корсаров на сторону короля, а если не удастся – применить силу. В ином султанском приказе, присланном в том же году, корсарам также велено помочь французам в их войне с испанцами[325].

Тесные отношения алжирцев с французами не ограничивались лишь торговлей и прибытием кораблей из Стамбула. В те дни, когда вслед за Лепанто черные тучи нависли и над холмами Алжира, местные, боясь нападения, вывозили из города и рабов, и имущество. Тогда морские гази призвали французского короля взять Алжир под свое покровительство. Но еще интереснее то, что их предложение пришлось по сердцу Карлу IX. И если бы не возражения его посла в Стамбуле, епископа Дакского, король взял бы Алжир под крыло[326]. Судя по документам архива Симанкаса, король уже намерился разместить гарнизоны не только в Алжире, но и в Тунисе с Аннабой[327]. Неужели и этот rex christianissimus, христианнейший монарх, чьи предки героически сражались против мусульман, и его младший брат герцог Анжуйский, для которого король готовил трон Алжира, почти записались в ряды славных гази?

Была еще одна страна, открывшая пиратам свои порты и стремившаяся выстроить с ними хорошие отношения – Англия. По желанию дея Триполи Абаза Хасана английский консул Томас Бейкер напишет рекомендательное письмо (a letter of introduction) одному из реисов Танжера, чтобы получить право на корсарство, и попросит вали[328] содействовать капитану в атлантических рейдах. Но прежде всего консул, выразивший эту просьбу как справедливое требование к местному правительству по условиям капитуляции («no more than what he may reasonably claim by our capitulations with this government»), желал натравить нашего гази на французские корабли[329]. Конечно, одно дело – открыть порты в Северной Африке, и совершенно другое – разрешить корсарам являться в Лондон или же близлежащие порты и вывозить из них все подряд. На деле, когда в 1686 году знаменитый канарец Али-реис доставил к берегам Лондона голландские корабли, застигнутые им в Ла-Манше, ему не позволили войти в порт. Сколько ни бунтовал реис, настаивая, что это противоречит 10-й статье соглашений о капитуляции, ему пришлось вернуться в Алжир[330]. К сожалению, нам неизвестно, что случилось, когда голландский корабль, где-то за десять лет до того захваченный в Ла-Манше, увели в Плимут[331]. Напоследок заметим, что гази швартовались для починки кораблей и закупки продовольствия даже в портах Южной Ирландии[332].