Корсары султана. Священная война, религия, пиратство и рабство в османском Средиземноморье, 1500-1700 гг.

И все же мы можем кое-что рассказать о самых распространенных корсарских предпочтениях. Перед тем как продолжить изучение видов галер, напомним, что для охотников за кораблями самым важным критерием в морских набегах была скорость. Современники восхваляли корсарские суда за быстроту[440], а некоторые, тот же Сервантес, даже высмеивали корабли христиан, сопоставляя их с пиратскими[441]. Пьер Дан, сравнивая «рабов ветра» (esclaves des vents) с другими галерами, уподобляет их орлу и видит достойными титула «морских королев» (les Aigles & les Reines de la mer)[442]. Гилмартен классифицировал корсарские корабли, которые будто вели «морскую герилью в прямом смысле слова», как «стратегические рейдерские суда»[443]. Они стремились как можно быстрее захватить беззащитные суда противника и еще скорее удрать, если грозили неприятности, иначе говоря – при виде боевых галер, оснащенных пушками и неисчислимыми аркебузами в руках солдат.

Рассмотрим сначала габаритные вариации галеры. В 1294 году венецианцы, решив совместить ее маневренность и боевую мощь с размерами трюма «круглых кораблей» (galea da mercanzia), начали строить торговые галеры с более высокой палубой и, соответственно, внутренним отсеком. Такие суда, возившие даже пилигримов на Святую Землю, можно было в любой момент переделать в военные. Они получили название больших галер (galea grossa)[444]. В ХVI столетии эти же чектири, которые османы именовали мавнами[445], разрослись до пропорции 1:6 (47,8 х 8 м). Из-за своих габаритов они совершенно не подходили корсарам.

Карта 2. Охотничьи территории корсаров в Магрибе и Западном Средиземноморье

В первые тридцать пять лет ХVI века большие галеры исчезают, поскольку их постройка обходилась очень дорого, однако во второй его половине они опять появляются в видоизмененном облике. Эти галеасы (galeazza), возникшие с распространением огнестрельного оружия, османы все еще называли мавнами[446], хотя те уже мало чем напоминали прежние чектири. Ведь на гигантском «тучном» судне (52 х 9 м), стояло 23 банки, и на каждой пятеро гребцов тянули 18-метровое весло[447]; а впереди возвышалась рамбада намного больше той, какую ставили на кормеgalea grossa. Эту рамбаду строили в форме эллипса, и пушки, установленные в ней, стреляли не только вперед, но и в стороны. Ют, хоть и не имел аналогичной формы, отличался высотой. Палуба у галеаса тоже была очень высокой, и ее защищал планширь, отчего противнику было тяжелее брать величественный корабль на абордаж. Ко всему прочему, по бокам галеаса, в отличие от галеры, могли располагаться пушки[448].

Сражение у Лепанто – самый яркий пример того, насколько эффективен огонь из пушек и аркебуз, если его вести с высоких рамбад. Шесть венецианских галеасов, занявшие позиции впереди христианского флота и посеявшие панику в османских рядах, стали одним из факторов, определивших победителя в баталии. Вот почему они описаны и в источниках тех лет, и в работе Гилмартена, которая до сих пор считается классикой[449]. Османская галера, снабженная всего одной большой 30-фунтовой пушкой и двумя малыми, явно уступала таким плавающим крепостям, на каждой из которых стояло двенадцать 50-60-фунтовых колонборн (кулеврин)[450], баджалушки[451], 89 больших пушек под ядра весом по 14–30 фунтов (ок. 6-14 кг) и 58 малых пушек[452]. Кроме того, в отличие от галер, стрелявших лишь вперед, из рамбады галеаса, подобной эллипсу, удавалось вести огонь на 270°. Однако корабли были очень громоздкими – у Лепанто их понадобилось выводить перед остальными галерами при помощи гребных судов, – и понятно, что галеасы были непригодны для корсарского ремесла.

Среди них находились и статусные флагманские корабли, скажем, баштарда, капуданэ и рияле (см. глоссарий). На них могло быть от 27 до 36 гребцов. Такие корабли приличествовали славе военачальников и командиров (согласно иерархии доиндустриальных аграрных обществ); причем их первенство, на что указывает Филип Уильямс, заключалось не только в мощи и роскоши, но и в невероятной скорости, которую они могли развивать (впрочем, только если гребцы были опытны). Но чем больше становилось галеасов, тем выше оказывались финансовые и логистические трудности, поэтому их число всегда оставалось ограниченным. Быстрота способствовала долгим погоням, но галеасы не могли моментально разгоняться, поскольку несли более тяжелый запас воды.

Рис. 6. Чертеж галеаса