Корсары Таврики

«Мне хочется, чтобы ты узнала это прежде, чем пойдешь под ве­нец с Родриго Алонсо. Потому что не он твоя судьба, и не будете вы счастливы вместе, как не будет счастлив и Ринальдо, кото­рый почему-то уверен, что для тебя лучше по-прежнему считать его родным дядюшкой. Ринальдо упрям, он самому себе не хочет признаться в своих чувствах, а ты неопытна, наивна, да и не зна­ешь всей правды, а потому вы с ним похожи на двух одиноких странников, которые во мраке неведения бредут мимо друг дру­га. Но я помогу вам раскрыть глаза! Ведь недаром я когда-то готовился к духовному поприщу, я умею читать в душах людей то, чего они сами до поры не сознают.

Вы с Ринальдо любите друг друга! И любите не как родствен­ники, а как мужчина и женщина! В том для меня нет сомнения. Я много раз замечал, какими глазами смотрит на тебя Риналь­до, но мои просьбы открыть тебе правду он пресекал на корню. Он находил себе других женщин, хотя не любил их, а просто хо­тел или, в лучшем случае — жалел. Ты тоже металась, искала любви, но по-настоящему любила одного лишь Ринальдо. Ты рев­ниво относилась к его женщинам, считала их недостойными его, ты готова была лететь на край света, чтобы помочь ему, когда он страдал. Да, любовь твоя была несомненна, но только ты ведь думала, что любишь его как дядюшку.

Теперь, когда я открыл тебе правду, подумай о своих истин­ных чувствах к Ринальдо и пойми, что вы с ним созданы друг для друга. Дай Бог, чтобы ты вовремя прочла мое письмо и не сдела­ла ошибки, которую трудно исправить.

Не знаю, увижу ли еще когда-нибудь тебя и Ринальдо, но я из­дали вас благословляю».

Девушка уронила на колени прочитанный свиток и невидя­щим взглядом посмотрела вдаль.

Одна за другой всплывали перед Вероникой-Примаверой картины прошлого, и всегда рядом с ней был Он — самый кра­сивый, сильный, умный, добрый, смелый. Да, таким для нее был Ринальдо, и всех мужчин она невольно сравнивала с ним. Но если раньше она думала, что восхищается Ринальдо как родственником, почти отцом, то теперь, после письма Карло, собственные чувства представлялись ей в другом свете. Может, она и сама бы обо всем догадалась — тем более после того, как узнала правду о своем происхождении, но письмо приблизи­ло, ускорило волнующую разгадку...

Карло, верный, мудрый друг Карло, как прозорливо он по­нял то, что так долго было скрыто пеленой благородного, но неразумного обмана...

Сейчас Вера вспоминала себя в шестнадцать лет, когда впер­вые — и, опять же, не без подсказки Карло — к ней пришло понимание собственной женственности и захотелось из девчонки-сорванца превратиться в очаровательную королеву мая. Если бы уже в ту пору она могла знать, что мужчина ее мечты так близко! Может, не было бы тогда в ее жизни ни самоуве­ренного юнца Федерико, ни насильника Угуччоне, ни случай­ного любовника Луиджи, ни даже гордого красавца Родриго с его недолгой страстью и длительным обманом. О, если бы вернуть тот день, когда она, юная и беззаботная, впервые при­мерила на себя платье королевы мая!..

И тут девушка вспомнила, что белое атласное платье по-прежнему хранится в сундуке у тетушки Невены, и решила на­деть его именно сегодня, сейчас!

Болгарка немного удивилась, когда в дом влетела оживлен­ная, разрумянившаяся Вера и попросила немедленно достать то нарядное платье, которое когда-то Невена сшила ей к празднику королевы мая.