Корсары Таврики

Арбалет Тьери выстрелил одновременно с бомбардой. Пронзительный крик раздался со стороны турецкой галеры, и ядро снова не достигло цели. На «Веронике» же меткий вы­стрел Тьери встретили приветственными возгласами и хлопа­ньем в ладоши.

Пушечная атака заглохла, и теперь мусульманские и христи­анские воины обменивались выстрелами из арбалетов. Одна­ко это было лишь преддверие боя. «Охотник» стремительно приближался к «Веронике» и скоро сцепился с ней абордаж­ными крючьями. Под ноги турецким пиратам, прыгающим на палубу атакуемого корабля, были брошены металлические оре­хи с остриями и разлита маслянистая жидкость, что нанесло туркам ущерб, но не остановило их. Генуэзцы явно уступали численностью своим противникам. Вера быстро поняла, что силы неравны и спасти экипаж «Вероники» может только ка­кой-нибудь невероятный маневр или чудо. Девушка знала, что поражение «Вероники» означает для Ринальдо гибель, а для нее — насилие и унизительный плен, и решила биться до кон­ца, чтобы скорее умереть рядом с Ринальдо и Карло, чем по­пасть в руки турецким пиратам.

Лязг оружия и крики раненых на несколько мгновений по­вергли девушку в растерянность, но потом она увидела рядом с собой Габриэле, упавшего на палубу, и турка, который уже занес над весельчаком кривую саблю. Не раздумывая, девуш­ка кинулась вперед и отвела своим клинком клинок турка, на­целенный в шею Габриэле.

Волосы Веры были спрятаны под шлем, и мусульманский пират, не угадав в ней девушку, с яростью набросился на нее, как на юнца, помешавшего ему расправиться с опытным вои­ном. Вера дралась с турком на саблях, мысленно возблагода­рив Тьери за науку, но уже очень скоро поняла, что противник гораздо сильнее. Ей бы пришлось туго, если бы Габриэле, пре­возмогая боль от раны, не поднялся на ноги и не вонзил кин­жал в бок турецкому пирату.

— Спасибо, весельчак, ты спас меня! — повернулась к не­му Вера.

— А ты меня! — откликнулся Габриэле.

— Но ты ранен! Иди в камбуз, Гоффо тебя перевяжет!

— Потом, рана пустяковая...

В этот момент Вера увидела, что сразу два противника об­ступили Карло, и кинулась к нему на помощь. Одного турка она сзади ударила саблей, с другим Карло справился сам. И тут же напустился на девушку: 

— Зачем ты здесь?! Ринальдо велел тебе идти в каюту!

— Сказал бы спасибо за помощь! — воскликнула Вера, но, чтобы не отвлекать и не тревожить Карло, не стала с ним спо­рить, а быстро отступила в сторону, словно и впрямь собиралась спуститься в каюту.

Присев возле кормовой надстройки, она быстро поправила выбившиеся из-под шлема волосы и подтянула ремень на ко­жаной куртке, которая была девушке немного великовата.

Краем глаза Вера заметила, что из люка, ведущего на ниж­нюю палубу, высунулась чья-то голова, но не придала этому значения, решив, что оттуда следит за битвой трусоватый Гоффо.

Однако в следующий момент, бессознательным чутьем ощу­тив опасность, она резко повернула голову в сторону люка — и тут же вскочила, упреждая направленный на нее удар стилета, зажатого в побелевших пальцах Гайи. Вере некогда было раздумывать, как эта женщина выбралась из запертой каюты и где раздобыла оружие, — девушка поняла лишь одно: Гайа видит в ней врага, от которого необходимо избавиться.

Вера быстро перехватила руку женщины повыше запястья и, резко вывернув, заставила выронить нож. Гайа издала глу­хой стон, а Вера с криком: «Гадина ядовитая, я вырву твое жа­ло!» хотела ударить противницу под дых, но та успела отвер­нуться, и удар пришелся ей по спине. Поскользнувшись на шаткой палубе, Гайа отлетела на несколько шагов вперед и по­пала под абордажный топор турецкого пирата, который замах­нулся, чтобы сбоку ударить Тьери, дравшегося на саблях сра­зу с двумя противниками.

Услышав предсмертный вопль женщины, Вера вздрогнула и на мгновение почувствовала неловкость оттого, что Гайа по­гибла не без ее помощи. Конечно, по справедливости только

Ринальдо должен был решать судьбу своей коварной любов­ницы. Но все случилось слишком быстро, и у Веры не было времени для раздумий о законном суде.

В этот момент девушка увидела Ринальдо в гуще битвы, и тут же всякие мысли о раскаянии покинули ее. Разве это справед­ливо, что ее дядя, такой красивый, смелый, умный и благород­ный, не познал настоящего счастья в жизни? Он, конечно, хо­тел иметь семью и детей, но Терезу вместе с детьми забрала чума, а бедняжку Эмилию и ее нерожденного ребенка убила женщина, которая в судьбе Ринальдо оказалась не лучше чу­мы. Что ж, если случай, словно знак свыше, вынудил Веру не­вольно отомстить Гайе — значит, так тому и быть.

Теперь девушке некогда было думать и сомневаться. Стара­ясь, чтобы ее не заметили Ринальдо и Карло, она ринулась на защиту рулевого, к которому подбирались турки. Окинув взглядом палубу, Вера успела заметить, что силы генуэзцев та­ют; отовсюду уже слышались торжествующие возгласы турец­ких пиратов, предвкушавших победу.

И вдруг впередсмотрящий, который каким-то чудом остал­ся жив и не был сброшен со своего возвышения вражеской стрелой, закричал, стараясь перекрыть шум битвы: