Корсет, альбом, княжна Алина (СИ)

  - Pachette, душенька, ты меня прости, но тут я соглашусь с тетушкой. Она права - ты должна думать о достойной партии. Ну зачем тебе этот Грандисон? Нет, я признаю, что он хорош собой, чрезвычайно обаятельный и обходительный. И достаточно высокого рода, да... Но подумай сама, у него же ни гроша! Имение заложено-перезаложено... Одним гвардейским чином сыт не будешь. Подумаешь, "урожденный" сержант, с колыбели в гвардии! Да он эту гвардию в глаза не видывал! Одному богу известно, добьется ли он вообще когда-нибудь высоких чинов, при таком равнодушии к карьере и такой непомерной склонности к женскому полу... Ты ведь слышала, что о нем говорят? Шепчутся, что по амурной части он переплюнул даже самого Пушкина! Того самого Александра Пушкина, которого называют сатиром... Pachette, ты меня слушаешь?

  - Алина, у него такие глаза! Синие-синие, как небо в июле... И он такой стройный... Мой Грандисо-о-он...

  Княжна Александра потупилась и прерывисто вздохнула, теребя воланы на лифе платья. А потом, подняв голову, осторожно промолвила:

  - У Ларина тоже синие глаза! Ничуть не хуже, между прочим...

  - У какого еще Ларина? - нехотя спустилась с небес на землю ее кузина, нахмурив светлые брови.

  - Как - у какого? - слегка наигранно возмутилась княжна. - Ты уже позабыла, с кем на той неделе танцевала в Собранье три раза подряд? Все старики и старухи не сводили с вас лорнетов! Не удивлюсь, если по Москве уже разнесся слух о вашей грядущей свадьбе!

  - А, этот... - Пашетта вяло махнула рукой, словно отгоняя комара. - Ну, ты и сравнила, душа моя! Да как их вообще можно ставить на одну доску? Грандисон - он такой... такой... В общем, прямо как в тех книжках, о которых ты мне говорила! А Ларин - ну что в нем интересного, скажи на милость? Одевается хоть и по моде, но все на нем сидит как-то нелепо. Танцует как медведь - в мазурке мне все ноги оттоптал. Да что там, он мне даже ни разу комплимента не сделал! Молчит как рыба... А вот Грандисон говорит так красиво, что хоть записывай!

  - Зато Ларин серьезный, - гнула свое княжна. - Имение у него есть, доход приносит - и весьма неплохой, как говорят. А если тебе непременно чин нужен, так Ларин, между прочим, тоже с рождения в полк записан, пусть и не гвардейский. Служить он, конечно, не будет, как и Грандисон, но к старости, лет к сорока пяти, по крайности хотя бы бригадира получит... Хочешь стать бригадиршей?

  - Хочу! - выпалила Пашетта. - Но только если бригадиром будет Грандисон!

  Алина тяжело вздохнула. Кузину Пашетту, когда ею овладевала какая-то мысль, бывало тяжело, да что там - почти невозможно переубедить. И княжна решилась на отчаянный шаг. Не очень-то красивый, потому что для этого ей пришлось покривить душой.

  - Не хочу тебя огорчать, но нашему Грандисону нравятся исключительно стройные барышни...

  - Кто это сказал? - Пашетта развернулась к кузине всем корпусом. Рекамье издало отчаянный скрип.

  - Да так, слыхала краем уха на балу у Ростопчиных... - неуверенно произнесла княжна.

  - Вранье! Он танцевал со мной, значит, я ему нравлюсь!

  - Он и со мной танцевал... - начала было княжна Александра, но осеклась и слегка покраснела.

  - Счастливая ты, Алина! - сказала вдруг завистливо Пашетта.

  - Оттого, что он со мной танцевал? - спросила княжна, покраснев еще сильнее.

  - Нет! - подскочила на кушетке Пашетта. - Оттого, что тебе не нужно пить уксус, чтобы выглядеть бледной и стройной!

  Алина перевела дух. И рискнула вытащить из рукава последний козырь.

  - Pachette! - сказала она как можно мягче. - А вот представь на миг, что Дмитрий Ларин попросит твоей руки... Неужто откажешь? Да хоть и откажешь, родители твоих слов в расчет не примут. Ведь Ларин, как ни крути - это хорошая партия...

  - Вот и бери его себе, если он такая хорошая партия! - рассердилась Пашетта, которая не хуже Алины знала и крутой норов своего батюшки, и его суждения о подходящих женихах для дочери. Слова кузины показались ей злым пророчеством. - Забирай его себе, а мне оставь моего Грандисона!

  Она схватила одну из вышитых подушек, раскиданных по кушетке, и замахнулась, чтобы запустить ею в Алину. Но в этот миг запас прочности старенького рекамье подошел к концу - его изогнутые ревматические конечности не выдержали пылких порывов резвой барышни. Раздался сильный треск. Перед Алиной взметнулись кружева нижней рубашки и толстые пятки кузины Пашетты. На пронзительный визг своей госпожи в будуар влетела Акулька-Селина.

  Княжна опустила голову, чтобы скрыть беззвучный хохот.

  Альбом

  Княжна Александра проснулась почти в полдень. Чувствовала она себя не лучшим образом - кажется, во вчерашнее бламанже повар Матвеевых добавил не самые свежие сливки. Да и в целом угощение у них было довольно простецким, словно где-нибудь в Тамбове или в Киеве... Был бы жив папенька - остался бы недоволен, что дочь не брезгует посещать подобные приемы. По его мнению, это роняло княжеский титул.