Кортес

«На битву рождается молодой воин.

Грозная Койалшауки, его сестра-Луна, грозит ему.

Братья-звезды Уицнау, числом четыре сотни, грозят ему.

Молодой воин бесстрашен. В руках у него огненная змея — солнечный луч. Этим оружием он поражает врагов.

Духи воинов, погибших в сражениях и на жертвенных камнях, встречают его. До середины неба они торжествуя ведут молодого воина.

Духи женщин, нашедших смерть при родах, приравнены к мужчинам, ибо они погибли, давая жизнь бойцам. Они встречают молодого воина, подхватывают его под руки, помогают спуститься с небосвода.

Каждый день выходит на бой молодой воин.

Крепким ему надо быть, сильным — ведь труд его обременителен, бой опасен.

Люди должны насытить молодого воина. Нет для них большей радости, чем насытить молодого воина. Но не каждая пища ему по душе.

Грубую, земную он отвергает. Только животворный нектар «чалчиуатл» по душе ему. Кровью питается молодой воин, ею он питается, с её помощью обретает силу.

Где те люди, кому доверено найти пищу для молодого воина? Кто они?

Храброе племя ацтеков — эти люди. Для них бой в радость, жизнь в радость, смерть в радость, если сыт их бог…»

Куаутемок перевел дух. Схлынул священный восторг, который он испытывал при чтении этих строк, разомкнулись пальцы, готовые сжать рукоятку макуагатля, расслабились члены. Ветерок проветрил напитанную жаждой подвига голову. Он воззвал к Тонатиу — и ничего не изменилось вокруг. По-прежнему благостно посвечивала луна, радостно, не мигая, горели звезды. Тихо было вокруг, вечно… И в сердце ничего не стронулось — все те же нагоняющие тоску вопросы вновь овладели мыслями. Если завтра одетые в железо чужеземцы разрушат Теночтитлан, изведут под корень племя ацтеков, неужели солнце никогда больше не встанет над землей? Нежели никогда больше людям не увидеть рассветов, когда небесное светило начинает брызгать первыми лучами и эти огненные змеи разбегаются по поверхности озера Тескоко? Погулять на закате, любуясь игрой света на вершинах гор? Неужели небо упадет на землю и верхние воды затопят и окружающие Теночтитлан хребты? И могучий Попокатепетль, и снеговую шапку Иштаксиуатль? Он замер, напрягся, и все равно что-то не верило сердце в мировую беду. Солнце по-прежнему будет вставать на востоке, будут повторяться такие же тихие, волшебные ночи. Только им, ацтекам, этого уже не доведется увидеть. Вот и ответ созрел — он ощутил, как острое, точное предвидение рассеяло завесу неизвестности. Не миру грозит гибель, а народу теночков! Им самим пришло время решать — быть ацтекам на этой земле или нет! Все кары — и разом! — обрушились на Теночтитлан. К военным несчастьям, к неожиданно скорому отпадению ранее послушных, заискивающих вассалов добавились страшные болезни, которые занесли в Мехико белые люди. Его дядя Куитлауак в несколько дней сгорел от жара. Лицо его вдруг покрылось зловещими язвами. Белые называют эту болезнь «оспа». Наслали они и «корь» и «горячку».[51] Сколько людей перемерло от этого «жара», трудно сосчитать.